Бои под касторной во время вов. Началась воронежско-касторненская операция

§ 3.8. Первый допрос 29 декабря то, о чем так давно говорила общественность, наконец свершилось: Анатолия Сердюкова вызвали на допрос к следователю. Правда, пока лишь в роли свидетеля. Видимо, скопилось-таки достаточно вопросов и оснований, чтобы тревожить столь важного

Первый кризис 1 Акты Временного правительства по вопросам внешней политики // ИМИД. Пг. 1917. № 1–2. С. 12–13.2 Вестник Временного правительства. 20 апр. (3 мая) 1917 г. № 35 (81). С. 2.3 Войтинский В. С. Указ. соч. С. 73.4 Вестник Временного правительства. 20 апр. (3 мая) 1917 г. № 35 (81). С. 2.5 Акты

Воронежско-Касторненская операция (24 января - 2 февраля 1943) - стратегическая военная операция вооружённых сил СССР против войск Германии и Венгрии в ходе Великой Отечественной войны.

24 января 1943 года началось наступление на южном фланге (40-я армия, 4-й танковый корпус).
Наступление 40-й армии развивалось медленно. Метель (и, как следствие, плохая видимость) снизила эффективность артподготовки. Наступающие были вынуждены преодолевать глубокие снежные заносы. Тем не менее, 25 января сопротивление противника было сломлено, 4-й танковый корпус ворвался в Горшечное.
25 января 60-я армия перешла в наступление с востока, и полностью очистила от немцев Воронеж.
26 января началось наступление северного фланга советских войск - 13-й и 38-й армий. По сравнению с предыдущими днями сражения, погода улучшилась, что позволило поддержать наступление авиацией в лице 15-й воздушной армии. К исходу дня оборона немецких войск была прорвана.
К вечеру 26 января за спиной немецких войск к западу от Воронежа еще оставался коридор шириной около 60 км. Запечатать намечающееся окружение могли танковые части. 27 января 4-й танковый корпус генерала Кравченко (усиливавший 40-ю армию) нанес глубокий удар на север. Поскольку подача топлива корпусу была затруднена снежными заносами, снабжение частично осуществлялось самолетами У-2. Корпусу удалось к вечеру 27 числа выйти на южные окраины Касторного - «точки рандеву» наступающих армий. На следующий день к поселку подошли передовые отряды 13-й и 38-й армий с севера и востока соответственно. Начался штурм поселка. 29 января Касторное было взято. Таким образом, коммуникации восьми дивизий вермахта и двух венгерских дивизий(в составе двух армейских корпусов - 7-го и 13-го) оказались перерезаны.

Окружение между Касторным и Воронежем крупных сил вермахта открыло перспективу освобождения значительной территории. Ставка сочла необходимым продвинуть войска двух фронтов на максимальную глубину прежде, чем противник сумеет выстроить устойчивый фронт взамен рухнувшего. По этой причине задействованные в операции войска разворачивались на запад для наступления на Старый Оскол, Курск и Харьков. Уничтожение окруженной группировки возлагалось на 38-ю армию, которая после завершения сражения должна была присоединиться к удару на Харьков. Уничтожение остатков разбитых немецких корпусов перестало быть приоритетной задачей.
Такое распределение сил привело к относительно успешному прорыву остатков 2-й армии из окружения. 29 января им удалось выбить советские части из Горшечного (населенный пункт к югу от Касторного). Дальнейший прорыв из «котла» немцы вели тремя отдельными группами. Группа Бекемана включала остатки 75-й, 340-й, 377-й немецких дивизий и обе венгерские дивизии- 6-ю и 9-ю, и насчитывала около 10 тысяч человек. Группа Зиберта состояла из остатков 57-й, 68-й и 323-й пехотных дивизий, около 8 тысяч солдат и офицеров. Группа Гольвитцера включала остатки 26-й и 88-й пехотных дивизий. Окружение постепенно смещалось на запад, в итоге 12-15 февраля потрепанные группы Гольвитцера и Зиберта вышли из окружения в районе Обояни. Группа Бекемана была отсечена и разгромлена.
В этих боях большие потери понес командный состав окруженных частей. 27 января был тяжело ранен, и спустя четыре дня умер командир 82 пехотной дивизии генерал-лейтенант Альфред Бентш (Baentsch). Также в котле был убит командир 377 пехотной дивизии генерал-майор Адольф Лехнер (Lechner). Также 2 февраля погиб командир 323 пехотной дивизии оберст Андреас Небауер (Nebauer).
Пока длилось сражение с окруженными частями, 40-я и 60-я армии очистили от противника Белгород и Курск, а 16 февраля 38-я армия подошла к Обояни и к утру 18 числа выбила оттуда остатки вырвавшихся из окружения частей.

В результате операции была разгромлена крупная фашистская группировка и освобождена большая часть Воронежской и Курской областей, в частности города Старый Оскол и Воронеж. Кроме того, успешное сражение на окружение позволило сравнительно легко освободить Курск и Белгород. Окруженные дивизии понесли крайне тяжелые потери, лишились почти всей техники и большей части личного состава.

Комментарии:

После упорных боев 4-го Донского конного корпуса и Терско-Кубанского генерала Шкуро против конного корпуса Буденного с его двумя пехотными дивизиями - 11-го октября (все даты по старому стилю) Воронеж был сдан красным и дивизии отошли на запад на 10 верст, перешли Дон и заняли позиции.

Командующий южным фронтом красных А.И.Егоров, бывший офицер генерального штаба Императорской Армии, в своем труде "Разгром Деникина в 1919 г." на странице 183 пишет:

"6-го октября Буденный подошел к рубежу Усмань-Собакино. В этом районе завязался ожесточенный и упорный бой, длившийся до глубокой ночи. В результате боя белые были опрокинуты и Буденный подошел к Воронежу. На следующий день корпус Буденного вновь перешел в наступление, но белые сумели за ночь организовать сопротивление, и бой не увенчался успехом. 9-го октября снова подошла 12-я дивизия, которая повела наступление далее на запад, к реке Воронеж. Перед фронтом 15-й и 16-й пехотных дивизий белые продолжали отход. Наконец, 11-го октября совместными усилиями пехоты и конного корпуса Буденного Воронеж был взят, и части белых отошли за реку Дон".

В "Приложении" к той же книге, на стр.226, конный корпус Буденного к октябрю месяцу А.И.Егоров определяет в 7450 сабель при 26-ти орудиях.

Генерал Деникин в своем труде "Очерки Русской Смуты", том 5, стр.122, силы 4-го Донского корпуса, после рейда генерала Мамонтова по тылам красных, определяет: "около 2.000 шашек, так как открылись свободные пути и потянулись в Донские станицы многоверстные обозы, а с ними вместе и тысячи бойцов. Генерал Мамонтов поехал на отдых в Новочеркасск и Ростов, где был встречен восторженными овациями. Ряды корпуса поредели окончательно", - закончил свое определение генерал Деникин.

К этому времени неприятные события на фронте усилились. В конце сентября восставший в тылу Махно занял почти всю Екатеринославскую губернию с портами на Азовском море Мелитополь и Мариуполь, приближаясь к Таганрогу, где находилась Ставка Главнокомандующего генерала Деникина. Для противодействия восстанию Махно из Донской Армии спешно вытребованы Ставкой некоторые части, а из корпуса Шкуро Ставкой требовалась 1-я Терская казачья дивизия генерала Владимира Агоева. У Шкуро оставалась только 1-я Кавказская (Кубанская) казачья дивизия, численностью чуть свыше 1200 шашек.

В "Примечании" на стр.233 генерал Деникин пишет:

"Командующий 4-м Донским корпусом генерал Мамонтов был в отпуску, почему во главе конной группы стал генерал Шкуро".

Генерал Шкуро в эти дни был в Харькове по вызову Командующего Добровольческой Армии генерала Май-Маевского, которому с начала 1919 года был подчинен со своим корпусом. Узнав о событиях под Вороножом, он спешно вернулся в город поездом "в один вагон", в ночь на 6 октября. По этим обстоятельствам, обоими корпусами никто не руководил в первые дни боев по широкому выпуклому фронту к противнику, по линии сел - Рамонь, Усмань-Собакино, Рыкань, Масловка - в 45 верст длиною.

6-го октября я прибыл утром в Воронеж с последним поездом по линии Лиски-Воронеж, которая в тот же день была перерезана красными. Над городом впервые был открыт шрапнельный огонь высоких разрывов, видимо, для наведения паники на жителей. Несколько дней я оставался при штабе корпуса, был в курсе военных событий и после оставления Воронежа был назначен командиром 2-го Хоперского полка 1-й Кавказской (Кубанской) дивизии, во главе которого арьергардными боями отходил до самой Кубани. Через несколько дней получил приказ - выступить с полком в Касторную, в распоряжение генерала Ростовского, с пехотою занимавшего этот важный железнодорожный узел.

После первого перехода полк ночует в каком-то селе. Утром следующего дня сторожевая сотня обнаружила движение на запад красной конницы. Пропустив ее, командир сотни атаковал в хвосте колонны обоз и захватил до 2-х десятков красноармейцев, два пулемета и несколько крестьянских саней с печеным хлебом. То была бригада Колесова, шедшая также к Касторной северной дорогой.

В тот же день, перед Касторной, остановил полк, спешил его и направил на завтрак, обогатившийся печеным хлебом, отбитым у красных, а сам со штабом полка поднялся на бугорок, чтобы ориентироваться в обстановке. Кругом снежное белое поле. С запада к нам приближаются две фигуры. Подошли и представились - командир батальона 2-го Марковского полка и его адъютант. Оба в чине поручика. Молодые, интеллигентные, воински подтянутые. Одеты в простые солдатские шинели, в погонах защитного цвета, при шашках и револьверах. Настроение их бодрое. На мой вопрос о численности батальона командир ответил: "Чуть свыше двухсот штыков". На мое удивление о малочисленности батальона он весело ответил: "Но у нас есть танки!"

"Где же они?" - спрашиваю. Батальонный отступил от меня шага на два назад, поставил свою правую ступню на каблук тяжелого английского ботинка, на подошве которого были вбиты железные толстые гвозди-шипы, и качнув ботинком вправо и влево, весело произнес: "А вот они, господин полковник!". Все мы засмеялись. Сила пехоты ведь в ногах и в крепкой обуви, - знали мы.

Полк подошел к правому флангу боевого участка, к северу от Касторкой. Остановив полк в ложбине, спрашиваю какого-то офицера: "Где генерал Постовский?" Он указал на курганчик, на котором стояли верхом на лошадях две фигуры. Скачу к курганчику. У подножия стоит группа солдат, которых спрашиваю: "Где генерал Постовский?"

"А вот перед вами, на курганчике", - отвечают. На курганчике стояли верхом на обозных лошадях два солдата, как близнецы, так похожие один на другого, в солдатских шинелях, как и солдаты под курганчиком. Ничего не понимая, нажав на тебеньки седла, наметом вскочил на курганчик.

Где генерал Постовский? - спрашиваю правофлангового.

А вы кто таков будете? - получаю в ответ.

Я командир 2-го Хоперского полка и прибыл с полком в распоряжение генерала Постовского, которого ищу, - произношу громко,но запросто.

А-а!... Здравствуйте, полковник. Я и есть генерал Постовский, - отвечает мне эта фигура, по внешности и по мундиру чисто рядового солдата. Я только тогда обратил внимание, глянув на его плечи и на всю его фигуру с конем. Он в простой солдатской шинели, с солдатскими суконными погонами того же цвета, на которых химическим карандашом проведены чуть заметные угловые линии - три полоски, обозначавшие его чин генерала. На голове солдатская фуражка. Английский казенный солдатский чулок, охватывавший подбородок и уши генерала, своими концами прятался под фуражкой, предохраняя часть лица от холода. Два таких же чулка были надеты на его руки, заменяя перчатки. Четвертым чулком, как шарфом, была охвачена шея. На белом круглом лице коротко вились усы и бородка. Под ним был рыхлый обозный конь грязно-серой масти, с дрянным обозным седлом и с мужицкой уздечкой. Конь как лежал ночью в своем помете, так и остался в нем. Конь стоял, понурив голову, и у него на косматой гриве, как ненужные ни седоку, ни лошади, висели длинные поводья, так как генерал Постовский, держа бинокль обеими руками, осматривал предстоящее "поле боя"...

Ваше превосходительство... по распоряжению начальника 1-й Кавказской казачьей дивизии, со 2-м Хоперским полком в ваше распоряжение прибыл, - приложив руку к белой папахе, отрапортовал я.

Очень приятно, очень приятно, полковник. Где же ваш славный полк? - радостно произнес он.

Мой славный полк в ложбине, - доложил я генералу и рукою указал на восток.

"Что за ненужная любезность? - ударило мне в голову. - И почему "славный Хоперский полк"? Полка ведь он не знает, к чему же эта похвала? Вам нужна конница, так вот я и прибыл", - возмущаюсь я в душе.

Я с удивлением рассматриваю его "мундир". Он это заметил.

Что? Удивляетесь, как я одет? - нарушил он мое молчание, любопытство и удивление.

Это, во-первых, чтобы мне было тепло, а во-вторых, чтобы красные не заметили, что я есть генерал. Это как бы маскировка. Но я очень рад, что вы прибыли ко мне с полком. Когда вернемся на ночлег в Касторную, обязательно зайдите ко мне "на чай". Под вами отличная кобылица, полковник; не боитесь ли вы, что ее могут убить в бою? - переводит он разговор.

Не только кобылицу, но и меня могут убить в бою, - отвечаю.

Да, вы правы... Да и напрасно вы одеты в серебряные погоны. Смотрите на меня... Если поймают красные, я словно солдат, а свои солдаты и так меня знают, что я есть генерал. Я даже не бреюсь поэтому, - выразил мне свой духовный мир начальник пехотной группы, защищающий вот теперь важный железнодорожный узел Касторную.

Здесь я узнал, что 1-й Армейский корпус генерала Кутепова оставил Орел и отошел на юг. 4-й Донской конный корпус и три полка нашей 1-й Кавказской казачьей дивизии, под руководством генерала Шкуро, сосредоточены южнее Касторной, фронтом на восток, против пехоты и конного корпуса Буденного.

Через несколько дней 2-й Хоперский полк, с батальоном 2-го Марковского полка и четырьмя танками удачно атаковал красную конную бригаду Колесова и отбросил ее на север. После этого, для обеспечения левого фланга войск в Касторной полк был переброшен в село Алиса, в 30 верстах к северо-западу. Касторная пала 3-го ноября. Освещая события боев при взятии Касторной, Буденный в книге "Пройденный путь" на стр.313 пишет: "Генерал Постовский, бросив свой штаб, пытался в санях скрыться, но был опознан нашими бойцами и зарублен". Это не соответствует действительности. В 1932 году, в Париже, на казачьем собрании я встретился с генералом Постовскии. Говорили, что он был шофером такси. Он был одет в хороший штатский костюм, чисто выбрит, казался даже молодым и элегантным. Я представился ему и напомнил о Касторной, но... он ничего не помнил и меня не узнал... В марте 1933 года я выехал на джигитовку в Индию и другие страны юго-востока Азии. В 1939 году, в сентябре, на острове Суматра нас застала 2-я Мировая война. Джигитовка прекратилась. Как проживающему во Франции, мне предложено было поступить лейтенантом в Иностранный Легион Французской армии, я дал согласие и был зачислен в полк, находившийся в Индокитае. По окончании войны, осенью 1946 года я вернулся в Париж и узнал, что некоторые эмигранты, ввиду победы красной армии, образовали "Общество советских патриотов" для возвращения на Родину. В газете прочитал, что на юге Франции группу возглавляет генерал Постовский. Я был удивлен. Через много десятков лет это позволило мне написать настоящий очерк. Дальнейшая судьба генерала Постовского мне неизвестна.

Полковник Ф.И.Елисеев.

18 марта 1943 года, четверг. В истории войск ПВО страны он остался лаконичной записью: «Летчицы 586 иап младшие лейтенанты х и вели бой с 42 вражескими бомбардировщиками, пытавшимися нанести удар по железнодорожному узлу Касторная, и сбили 4 из них, а остальных вынудили сбросить бомбы мимо цели и повернуть обратно» .

Совершенно другим измерением вошел этот день в жизнь Тамары Памятных. Он сконцентрировал в себе и долгие годы тяжелой дороги в авиацию, и бесконечное мгновение воздушного боя, и горечь о потерянном самолете, и гордость за успешное выполнение боевого задания.

Тамара Памятных родилась в семье, которая была известна среди соседей мастеровитостью отца и хлебосольством матери. В трудные годы начала столетия в их доме неоднократно находили приют большевики, скрывающиеся от слежки жандармов. В этой многодетной семье было принято делить все тяготы поровну, приобщать детей к заботам, не избегать трудностей, а упорно их преодолевать. Поэтому, когда Тамара по путевке комсомола пришла в Свердловский аэроклуб, она сумела добиться своей цели и стать летчиком. Мало того, за отличную технику пилотирования ее направили в школу офицеров, откуда она вернулась в свой родной аэроклуб инструктором. Опыт, приобретенный в аэроклубе, оказался особенно ценным в дальнейшей ее жизни. Именно там закалился ее характер, выработалось умение быстро оценивать обстановку и принимать верное решение. Один из инструкторских полетов чуть не закончился трагически.

Легко обучать способного курсанта, но однажды в кабине оказался добродушный на вид крепыш-сибиряк… На штопоре его заклинило и он так зажал ручку управления, что ее невозможно было сдвинуть для вывода самолета. Подаваемые в переговорное устройство команды не действовали, как не подействовали ни уговоры, ни угрозы. Тамара в отчаянии сорвала трубку переговорного устройства в своей кабине и огрела парня по голове (благо, тогда самолеты были открытые и это было возможно). Парень вышел из шокового состояния и ослабил ручку управления. Тамара сумела на минимальной высоте вывести самолет из штопора.

Лето 1941 года. В аэроклубе напряженная ежедневная работа: полеты, подготовка, полеты… Война пришла внезапно. Многие инструкторы уходили в боевые части. Бить фашистов, о чем еще могла мечтать Тамара в те дни. Только в октябре пришло распоряжение об откомандировании в город Энгельс, где прославленная формировала женские авиационные полки. Тамара прибыла в числе первых.

И вот позади переучивание на , оборона города Саратова, Сталинградская битва. К марту фронт стабилизировался. Фашистское командование стало готовить операцию на Курском направлении. Немецкая авиация систематически бомбила важные железнодорожные узлы, чтобы воспрепятствовать маневру войск, только летом 1943 года, как принято считать, наша авиация завоевала господство в воздухе. А пока немецкая авиация чувствовала себя хозяином положения.

586-й полк выполнял задачи по прикрытию сразу нескольких военных объектов. Такая сложилась обстановка ранним утром 18 марта, что за исключением дежурной пары истребителей все вылетели на отражение массированного налета на Лиски, Отрожки и другие станции.

Тамара Памятных и Рая Сурначевская - как раз их пара была дежурная - проводили полк с сожалением: то ли будет вылет, то ли нет, а подруги улетели в самое пекло, где идет бой, бой без них. И вдруг в небо взвилась зеленая ракета! Немедленный запуск, взлет. С КП полка указали квадрат действий. Это в стороне от полка, да и топливо на их самолетах должно быть на исходе, перенацелить на помощь некого. Яки быстро набирают высоту. Крылом к крылу идут подруги в заданный квадрат. Высота 400 м. Впереди показались черные точки. Судя по геометрической правильности их положения относительно друг друга, это самолеты. Точки вырастают в размерах. Сколько же их? Тамара докладывает по радио:

Вижу самолеты противника! - Рая добавляет:

Их куча!

Условия оказались благоприятными: солнце сзади, противник нескоро обнаружит девушек. Тамара покачиванием с крыла на крыло дает Рае команду: «Следуй за мной» и идет на сближение. Противник немного ниже. Четко видны две группы фашистских и ДО-215. В каждой группе до двух десятков тяжелогруженных самолетов.

Девушки уже пролетели Касторное: станция забита нашими эшелонами с боеприпасами, боевой техникой, горючим. Они - единственный щит. Решение принято мгновенно и однозначно: используя внезапность и преимущество в высоте, атаковать первую группу, рассеять ее, не дать сбросить бомбы по станции, а затем атаковать вторую.

Истребители переходят в пикирование и со средней дистанции открывают огонь по центру первой группы. Стремительный выход из атаки боевым разворотом. Атака успешна - девушки видят два падающих горящих самолета. Повторная атака. Главное, действовать быстро, не дать противнику понять, что их только двое. Вторая группа уже начеку: сомкнула боевые порядки, ощетинилась огнем, к истребителям несутся трассы бортовых пушек и пулеметов противника.

Девушки сближаются до минимальных дистанций, чтобы бить наверняка. Тамара видит в последнем самолете сосредоточенное лицо фашистского стрелка, ее очередь прошивает правую плоскость «юнкерса». Но и ее самолет вздрагивает, резко переворачивается и, стремительно вращаясь, несется к земле.

У нее уже было такое падение, но то был учебный штопор. Сейчас же ситуация намного сложнее. Фонарь заклинило, огромная сила то вдавливает в сиденье, то отрывает, бьет о борта самолета, невозможно поднять руки. Земля же приближается с каждой секундой. От возросшего скоростного напора срывается фонарь кабины. Тамаре удалось расстегнуть ремни, и ее с силой выбрасывает из кабины. Вытяжное кольцо, рывок раскрывшегося парашюта - и почти сразу земля. Не очень-то она раньше жаловала вниманием парашютные прыжки («Доверять жизнь тряпке…»), это было ее третье приземление под куполом парашюта. Приземление вынужденное. Поднялась, ощупала тело: руки, ноги целы, немного поцарапано лицо. Рядом горит ее самолет: одной плоскости нет, остальное представляет собой жалкое зрелище. А в воздухе продолжается бой. Рая Сурначевская атакует уходящие на запад самолеты противника.

В душе у Тамары буря чувств. Обида - ведь теперь она «безлошадная», потеряла самолет, на котором воевала уже около года. Радость - они все-таки дали прикурить фрицам. А самолет того рыжемордого стрелка догорает на краю поля.

От ближайшей деревни уже бегут люди: женщины, дети. Помогли собрать парашют, усадили на подводу и повезли в Касторную. Каково же было удивление Тамары, когда там она встретила Раю, свою ведомую. Той удалось сбить еще один самолет врага, но и ее настигли трассы немецких стрелков: перебило трубопровод, обрезало двигатель. Вынужденная прошла удачно, только свои чуть не убили. Не успела выбраться из кабины самолета, как налетела разъяренная толпа местных жителей с вилами и кольями, готовая в клочья разорвать немецкого летчика. Хорошо, что вовремя увидели звезды на крыльях.

Пока девчата добирались до Касторной, из родного полка им на помощь, думая, что бой еще продолжается, выслали звено истребителей. Но застали уже чистое небо - фашисты исчезли. Только на подходе к Касторной наши летчики заметили догоравшие самолеты, среди которых был один советский, да перепаханное воронками от взрывов бомб поле. Это Памятных с Сурначевской заставили фашистов отбомбиться раньше времени.

Летчицы еще не добрались до полка, а там уже все знали о их бое. А вскоре радостно поздравляли и самих героинь, которых доставила на своем самолете . Во время полета они внимательно смотрели вниз. Вот она, станция! Снуют паровозы по железнодорожным путям, перегоняют вагоны, составляют поезда. На фронт идут длиннющие эшелоны, с передовой - санитарные. Станция живет. Но подумалось, вот бы не заметили тогда фашистскую армаду, несущую смертельный груз…

Этот бой, проведенный летчицами по всем правилам военного летного искусства, стал известен нашим союзникам по войне - англичанам и американцам. Пресса поместила на своих страницах подробности боя, фотографии девушек.

Англичане сообщение о воздушном бое над Касторной восприняли как «красную пропаганду».

По поручению королевы в полк приехали представители британского посольства, чтобы познакомиться с летчицами-героинями. Им и невдомек было, что русская женщина не только «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», но и пожертвует жизнью, если беда грозит ее дому, детям…

Фашисты в своем плане блицкриг не учли патриотического порыва советских женщин, которые наравне с мужчинами до последней капли крови сражались с врагом за штурвалом самолета, были снайперами, танкистами, артиллеристами, санитарками.

Если бы знали хваленые немецкие асы, кто не подпустил их к Касторной!

За проявленные мужество и героизм в бою над Касторной Памятных и Сурначевская были награждены орденами Боевого Красного Знамени и золотыми часами.

Тамара, разглядывая надпись на часах: «От Наркома Индел отважной летчице лейтенанту Памятных. 4.5.1943», смеялась:

Не от английского ли это правительства награда? - И добавляла уже совсем серьезно. - Лучше бы Черчилль выполнил свое обещание и открыл второй фронт. Вот это был бы настоящий подарок!

Через несколько дней после памятного всем боя был получен приказ: «Перегнать самолет Сурначевской на свой аэродром». Отправилась за самолетом Тамара Памятных.

Не так-то просто было вызволить самолет из грунта. Земля сверху подмерзла, под коркой льда жидкая грязь. При рулении колеса проваливались, самолет оседал. После нескольких попыток оторвать его от земли Тамара дала полный газ, и истребитель, наконец, разбрызгивая вокруг полузамерзшие комья земли, пошел на взлет.

Механики долго с восхищением глядели вслед улетающему самолету и удивлялись: «Ведь надо же! Не каждый мужик сможет взлететь с невзлетной полосы, а тут - девка! Ну и молодчина!»

Самолет был доставлен в полк, приведен силами инженеров, техников, механиков в порядок и еще выдержал не один воздушный бой.

Однажды полетели Тамара Памятных и Ольга Ямщикова на учебный воздушный бой. Только скрылся из глаз родной аэродром, как из-за облака вынырнул и летит строго по прямой немецкий разведчик. Доложили на КП и получили «добро» на уничтожение.

Взяли встречный курс. Как только разведчик заметил их, начал крутиться и вертеться, выполняя абракадабры в воздухе, а затем резко повернул обратно, на запад. Летчицы догнали его. Тамара зашла сбоку и стала бить из пулемета по стрелку, чтобы отвлечь огонь на себя. Ольга, зайдя под три четвертых ракурса, с близкого расстояния прошила крыло и фюзеляж врага. Он задрал нос и в штопоре пошел к земле, но не загорелся. Трудно было определить, сбили они его или он схитрил, пытаясь уйти из-под атаки истребителей.

Вначале Тамара решила идти за ним вдогонку, но заметив, что Ямщикова резко пошла на снижение, бросилась на помощь ей.

Ольга посадила свой истребитель прямо на поле, рядом приземлилась Тамара. Оказалось, Ямщикова была тяжело ранена и, уже теряя сознание, все-таки сумела спасти себя и машину.

Пришлось Памятных отправлять с попутным транспортом свою напарницу в госпиталь, а потом перегонять поочередно оба самолета на аэродром.

С каждым боевым вылетом росло мастерство летчика-истребителя командира эскадрильи Тамары Памятных. Все более ответственные задания поручало ей командование.

Как-то ее эскадрилья получила приказ сопровождать по маршруту Воронеж - Миллерово. Судя по тому, что один единственный самолет прикрывает целая эскадрилья, Тамара догадалась, что в нем находились представители высшего военного командования, а возможно, и Ставки.

По пути следования произошло несколько стычек с вражескими самолетами, но все окончилось благополучно: «мессеры» были отогнаны, Ли-2 в целости и сохранности приземлился на аэродром в Миллерово.

Каково же было удивление прибывших генералов, когда им пришлось благодарить за удачное сопровождение не летчиков, а летчиц. Девушки, хрустя шоколадом, который им вручили признательные пассажиры военно-транспортного самолета, заразительно смеялись.

Ожесточенные бои в районе Корсунь-Шевченковского плацдарма вызвали необходимость применения авиации в любых метеоусловиях.

Летать ночью приходилось редко, к тому же на аэродроме, где они базировались, все было занесено снегом, на взлетно-посадочной полосе не было ночного старта.

Распоряжение поднять три самолета на боевой вылет пришло из дивизии ночью. Кого послать?

Выбор пал на , Памятных, . Каждой был выделен свой объект прикрытия - квадрат.

Схватки по отражению ночных налетов противника были смертельны. Фашисты с остервенением прорывались к плацдарму, но господство в небе уже было на стороне советской авиации.

Немцы держали себя в воздухе осторожно. Их группы прикрытия никогда не вступали в бой, если силы были даже равны. Но если наших самолетов было меньше, налетали, как воронье.

По всему чувствовалось, что немцы войну проигрывают, но бои были жестокими. Шла зима 1944 года.

В такое время, ночью и вылетела сражаться с фашистами тройка истребителей-женщин.

Пора было возвращаться. А их все не было. Наконец, появился самолет Бурдиной, почти без горючего. На выравнивании остановился двигатель. Зато в эту ночь капитан Бурдина сбила «Юнкерс-88».

Панкратова села вслед за Бурдиной тоже почти с сухими баками. Ждали командира, но связи с ней не было. По времени горючее и в ее истребителе должно быть на исходе.

Тревога за нее нарастала с каждой минутой. А тут еще видимость ухудшилась, мела поземка.

И вдруг совершенно с другой стороны, откуда не ждали, из темноты вынырнул самолет и с ходу пошел на посадку. Не успел пробежать по полосе, как остановился двигатель.

В чем дело? Почему так поздно? Оказалось, Тамара так увлеклась погоней за «мессером», что чуть было не улетела «в Германию». Только мысль о горючем отрезвила ее. Пришлось переводить работу двигателя на экономический режим, чтобы дотянуть до аэродрома.

Ну и досталось же ей за тот случай на партийном собрании…

В перерыве между боями в полку устроили вечер отдыха. Вначале вручили награды Тамаре Памятных и Рае Сурначевской за бой над Касторной, а потом пели, танцевали.

К раскрасневшейся, сияющей от музыки и танцев Тамаре подошел незнакомый капитан, представился:

Николай Часнык, Ваш сосед (на этом аэродроме стояли два полка). - Разрешите пригласить Вас на вальс.

Конечно, - присела в неглубоком реверансе Тамара и, улыбаясь, протянула ему руки.

Закружились в легком вальсе, да так до самого конца вечера и не расставались.

А вскоре в летной комнате состоялась помолвка двух капитанов. Жених Тамары - знаменитый летчик, 22-летний командир эскадрильи 148-го летного полка особого назначения. Он участвовал в 646 воздушных сражениях, в которых лично сбил 16 самолетов противника, а в групповых боях - 11.

На его груди красовались ордена Ленина, Александра Невского, Боевого Красного Знамени и Красной Звезды. За последний же ночной бой 10 апреля 1944 года, где он таранил еще один фашистский самолет, командование представило его к присвоению звания Герой Советского Союза.

- «Богатый» жених, - шутили девчата.

Тамара, не сводя глаз с рослого, крепкого, веселого Николая, за добрый характер ставшего любимцем полка девушек, отвечала:

Да и мы, девочки, не бедные.

Тамаре и Николаю были торжественно вручены путевки в санаторий, зачитан приказ о предоставлении отпуска за мужество и отвагу, проявленные в боях с фашистами.

Распрощались они с однополчанами и поехали на Восток.

Остановившись на несколько дней в городе Злынка, что на Брянщине, на родине Николая, погостили у его матери, родных, зарегистрировали свой брак и отправились в санаторий в Подмосковье. Но не смогли они отдыхать, когда их однополчане воюют.

Тамара пробилась к командующему ПВО, объяснила. Их поняли, приказали получить новые самолеты и возвращаться на фронт. Вскоре они в плотном «пеленге», ведущим Николай, улетают в родной полк. Пролетая над Злынкой, сделали круг, покачав крыльями, и ушли на Запад.

7 июля 1944 года, на следующий день по прибытии на свой аэродром, Николай был в полку. Летчиков не хватало. Попросили подежурить, согласился и вдруг приказ - сбить вражеский самолет-разведчик. Взвилась зеленая ракета, и истребитель Николая стремительно ушел в небо. Вот и фашистский самолет.

Часнык, как всегда, действовал уверенно, хладнокровно. Первой же очередью разбил башню стрелка-радиста, поджег правый двигатель. Но неожиданно ожил вражеский стрелок и открыл беспорядочный огонь по «ястребку».

Часнык успел увидеть «Юнкерс-88», с огромным шлейфом огня и дыма шедший к земле. Николай почувствовал, что и его самолет теряет управление, не слушается. Внизу Пинские болота. Машину не удержать, падает, прыгать с парашютом поздно.

Подминая под себя березки, низкорослые кусты, самолет рухнул на окраину болота. От удара при приземлении летчик потерял сознание, очнулся - на него глядят дула автоматов немцев. Его связали, бросили в грузовик, привезли в гестапо. После допроса - лагерь для военнопленных. Трижды бежал, били, истязали, пытали, переправили в лагерь смерти Бухенвальд. Но не удалось фашистам сломить волю, стойкость и мужество советского летчика. И когда 11 апреля 1945 года вспыхнуло восстание узников, начатое одновременно 178 вооруженными группами, то во главе его был Николай Часнык вместе с другими советскими военнопленными.

После тяжелого плена, измученный побоями, голодом, издевательствами он нашел силы вновь встать в строй. Сначала воевал в составе одной из стрелковых дивизий, а затем вернулся в родной полк. Но Тамары там не было, ее полк перебазировался. На время пути Тамары и Николая разошлись, чтобы потом соединиться уже на всю жизнь.

Обо всем этом рассказала мне при встрече Тамара.

Война окончена. Но не прекратились испытания Николая: обидные унизительные объяснения, проверки, перепроверки, дознания особыми органами. Но что это значило по сравнению с Бухенвальдом?

Все осталось позади. Хоть и с опозданием, но вручили Николаю в Кремле орден Ленина, Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Еще долгие годы он летал, передавая богатый летный и жизненный опыт молодым, а рядом с ним по жизни шла его судьба - Тамара.

Я очень люблю эту крылатую семью, часто вспоминаю свою первую встречу с ними.

В 1961 году при полетах по маршруту нас прижал к земле весенний циклон. Москва закрылась, наш Ан-12 посадили в Ростове-на-Дону, который также закрылся сразу после нашего приземления. По четким командам, которые выдавал руководитель полетов при заходе на посадку, я поняла - это бывалый пилот.

Наш самолет завели на стоянку, летчиков пригласили в диспетчерскую. Вот здесь я и познакомилась с Тамарой Памятных и Николаем Часныком, о которых была много наслышана от Ольги Николаевны Ямщиковой и Вали Неминущей.

Целых два дня был закрыт из-за непогоды ростовский аэродром. За это время я побывала в семье Тамары Устиновны и Николая Леонтьевича, познакомилась с их детьми - двумя мальчиками и девочкой.

Мы много говорили, рассматривали пожелтевшие фотокарточки, вырезки из газет, военные документы 20-летней давности. Я слушала рассказы хозяев, и чувство гордости за наш народ поднималось во мне. Вот они, те люди, которые ценой своей жизни отстояли таким, как я, право на крылья.

Прошли годы с первой нашей встречи. Тамара Устиновна и Николай Леонтьевич давно не летают, но связаны с небом: он руководитель полетов, она диспетчер в аэропорту.

Каждый раз, когда я пролетала над Ростовом, я чувствовала почерк Николая Леонтьевича, слышала его голос.

Он обязательно проведет самолет по всей Ростовской зоне, а при выходе из нее скажет:

Передайте поклон Москве!

Дети их выросли, определились. Старший сын пошел по стопам родителей, летает. Ему теперь уже больше лет, чем было отцу в годы войны. Учится Александр Николаевич в военно-воздушной академии. Отличник, ворошиловский стипендиат. Умный талантливый командир эскадрильи современных сверхзвуковых истребителей, Александр высоко несет крылатую эстафету своих родителей. Вот что о нем писала «Красная Звезда» 10 января 1985 года.

«Летчика видно по посадке. Эту известную поговорку нередко вспоминаешь, когда на аэродром приземляет крылатую машину командир отличной авиационной эскадрильи гвардии майор Александр Часнык. В каждом полете офицер действует четко, умело, грамотно. Все элементы от взлета и до посадки выполняет безукоризненно. И кажется, что ему дается все легко, но за этой кажущейся легкостью - большой труд, старание, упорство. Успех в воздухе куется на земле. Александр Часнык использует накопленный опыт авиаторов-фронтовиков».

Своими знаниями авиаторы-фронтовики - Тамара Устиновна Памятных и Николай Леонтьевич Часнык - с радостью делятся с сыном.

Средний сын Тамары и Николая - артиллерист, дочь Елена - врач.

Сама Тамара часто приезжает в Москву, не пропускает ни одной встречи со своими подругами-однополчанками. Они вспоминают о воздушных боях, сбитых вражеских самолетах (у Тамары их четыре), о боевых вылетах в бушующее небо войны, которых Памятных совершила 200. Рассказывают о своих детях. Тамара показывает фотокарточку сына-летчика. И глядя в его красивое, мужественное, полное силы лицо, летчицы верят, что юный беркут с берегов Дона высоко понесет славу крылатой династии.

В суровые годы войны

Мирный труд прервала война. Более 12300 касторенцев ушли на фронт, на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. С приближением линии фронта осенью сотни жителей района вышли на строительство оборонительных рубежей. Из числа коммунистов создавались истребительные батальоны в райцентре и в Новокасторенском отделении железной, дороги. Их задача - вылавливания не­мецких парашютистов, сбрасываемых в ночное время. Многие тогда записались в отряды народного ополчения, участвовали в обороне Курска. Наступление противника было задержано у Кшени, за зимний период части 40-й армии отогнали немецких захватчиков на запад, на 40-60 километров. На второй год войны немецкое командованиие расчитывало взять Елец. Воронеж и 27 -июня начало наступление в направлении Щигры - Касторное. Превосходящие силы врага оттеснили дивизии, стоявшие по фронту от Черемисинова до Тима и Засемья, 40-й армии М. А Парсегова.

1 и 2 июля в оборонительнных боях за Касторную мужественно сражались бойцы 284-й стрелковой дивизии Н. Ф. Батюка, 4-й истреби­тельной противотанковой бригады Н. Ф. Пуховского, 11-6-й танковой бригады подполковника А. Ю. Новака Брянского фронта, делая возможность на новых рубежах закрепиться отходящей 40-й армии. Оперативное руководство осуществлял командующий бронетанко­выми механизированными, войсками Красной Армии Я. Н. Федоренко, штаб которого находился в оборудованном прямой связью со Ставкой в здании железнодорожного магазина пос. Касторная-Новая. Из резерва главного командования в район Касторное направлялся 17-й танковый корпус. Но следуя в эшелонах по железнодорожным путям, он подвергся массированным налетам вражеских бомбардировщиков, и танкисты опоздали к назначенному сроку. Время для отражения атак было упущено. Полки 284-й стрелковой дивизии и приданные ей истребительные и танковые бригады, а южнее Касторного - дивизии 40-й армии оказались в окружении. Прорывая кольцо, выходили к Дону. Из двойного кольца вырвались бойцы 284-й стрелковой дивизии и вышли на север села Тербуны и соединившись с частями 13-й армии снова вступили в бой. (Книга В. Яцкевича «Сибирская, гвардейс­кая». Новосибирск, 1984 г.)

Оккупация

4 июля немецкие войска оккупировали Касторное. Семь месяцев они хозяйничали на нашей земле. Несмотря на установленные «новые порядки», население саботировало указания немецкого коменданта, уклонялось от угона в Германию. Подпольно действовали наши комсомольцы: Шура Шмыкова, про­шедшая курсы радистов, Наташа Лемберг, только что окончившая десятилетку, хорошо знавшая немецкий, французский языки, рабо­тавшая переводчицей в хозкомендатуре. С ними поддерживали связь Лена Демидова, Мария Рыкунова, дважды переходившие линию фронта. Эти комсомолки до оккупации работали на ж.д. транспорте. Лена - пом. машиниста в депо Касторная-Новая, Мария-дежурной по станции. Их связными в тылу врага были ветераны революции, бывший парторг ж. д. узла С. М. Сильченко, комсомолка 20-х годов, зав. райсобесом А. В. Барченко. Смелые комсомольцы - патриоты помогали советским бойцам, находящимся в плену, а также собирали необходимые сведения о численности и нахождении немецких частей, артскладов, устраивали диверсии. Судьба Касторенских подпольщиков трагична. В сентябре 1942 года в хозкомендатуре арестовали Наташу Лемберг, а потом и всю ее семью Они погибли по дороге в Щигры. В январе фашисты схва­тили и замучили Шуру Шмыкову. Из дома октябрьской ночью увели Анастасию Васильевну Барченко. Последняя ее весточка была из Шигровского лагеря. Заживо закопали в землю бывшего председате­ля колхоза 1 Мая Мелавского сельсовета Г И. Ширяева, повесили активиста колхоза им. VI съезда Советов Вознесеновского сельсо­вета А. Н. Рогова У дома на глазах семьи растреляли жителя сёла Ольховатки Филиппа Сученкова за то, что он помог советским бой­цам перейти линию фронта. Пугали расстрелом его жену и подростка сына Алексея. За период оккупации было повешено и расстреляно около 50 коммунистов и активистов района.По выходу из очередной зафронтовой операции у линии фронта, близ села Плотки Тербунского района немецкая охрана схватила Елену Днмидову и Марию Рыкунову. Их доставили в касторенский концлагерь. Марию через старосту вызволили родители, жившие в с.Котовке Елене Васильевне пришлось испытать все ужасы концлагерей в Касторном, который размещался в коровниках совхоза «Политотдел» («Олымский»), и в Щиграх, откуда она бежала. В хуторе Щигорчик дождалась прихода Советской Армии. Е. В Демидова награждена орденом Красная Звезда. В концлагере на Касторноной-Новой действовала подпольная группа, руководимая коммунистом, летчиком Иваном Сафрновичем Шипуля. Сюда он попал сбитым фашистами и израненным. Перед приходом со­ветских частей в январе 1943 года подполыцики предупредили взрыв лагеря: связали немецких холуев, обезвредили взрывное устройство. После войны он ещё долго служил в армии, был гостем Новокасторенкой средней школы № 92 (бывшей № 10). О нем написана книга «Пока сердце бьется» (И В. Сиделькиков. Воронеж). Из 30 коммунистов - касторенцев, эвакуированных в Воронежскую область, был сформирован партизанский отряд под руководством ве­терана партии и резолюции ореховца Трофима Ионыча Мальцева. Отряд готовился к переброске через линию фронта.А первый секретарь Касторенского райкома партии Семен Иванович Черепухин с сентября 1912 года уже действовал в партизанском отря­де на Курской земле у Мало-Архангельска, заброшенный туда на самолете.

Уничтоженная немецкая техника на улицах Касторного январь 1943 года

Сразу же после освобождения жители района начали восстанови­тельные работы. Подсчитали итоги оккупации: у населения было отобрано около 3000 голов скота, более 200 тысяч центнеров хлеба. Общий ущерб составил почти 134 миллиона рублей. В трудных условиях, при ежедневных бомбежках, в сжатые сроки восстановили аэродромную площадку, железнодорожные мосты. Летом 2500 касторенцев принимали участие в строительстве стратегической ж. д. Старый Оскол-Ржава, ж. д. ветки Касторная -Новая - Олымский сахзавод, которая позволила следовать воинским эшело­ном сразу в нужном направлении, без захода на смежные станции треугольника. На строительство воздушной экскадрильи и танковой колонны жители района собрали 954511 рублей. Огромные трудности пришлось преодолеть в деле восстановления сельского хозяйства. К весне возобновили работу машинно-трактор­ные станции Касторенская, Семеновская, Ореховская, но вместо 242 тракторов, имевшихся до оккупации, к 1945 году собрали 76. В колхо­зах насчитывалось всего 600 лошадей вместо 3000. Для полевых ра­бот растили бычков-костратов. К 1946 году их было около 700.

Возрождалась промышленность - сахзавод, комбинат строймате­риалов, торфартель, дававшая в год 9 тысяч тонн топлива, промартели гончарного производства, пошивочные, сапожные, деревообрелочные цеха, пищекомбинат, плодовоягодный завод, маслозавод.

К 1945 год посевная площадь зерновых увеличилась до 17550 гектаров, то есть восстанопили довоенный уровень посевов. Свеклу сеяли на. 2100 гектарах, следующем году - на 3500 гектарах. Увели­чилась продажа государству молока, мяса, шерсти, яиц. Люди рабо­тали с одной мыслью «Все - для фронта, все - для победы».

Слава боевая

Навсегда вошли в летопись Великой Отечественной войны героичес­кие подвиги касторенцев, совершенные в боях с фашистами. Звания Герогв Советскою Союза удостоены командир звена штурмового авиаполка Николай Кириллович Мельников, командир артвзвода Василий Алексеевич Сидоренко, заряжающий миномета Владимир Иванович Кулешов, ефрейтор стрелкового батальона Николай Степа­нович Шенцев, командир стрелкового батальона, капитан Николай Васильевич Некрасов, командир стрелкового полка, гвардии майор Владимир Иванович Тимошенко, командир танкового взвода, гвардии лейтенант Николай Дмитриевич Рязанцев, командир эскадрильи Фе­дор Андреевич Башкирев, дважды Героем Советского Союза стал летчик, гвардии майор Григорий Михайлович Мыльников. В период Курской битвы звание Героя Социалистического Труда получил поездной мастер Николай Яковлевич Епанчин.

За ратные подвиги награждены орденами и медалями более 6000 касторенцев.

Никогда не изгладятся из памяти имена тех, кто в смерельной схватке с фашизмом отдал свою жизнь за честь и свободу своей Родины. Имена воинов, павших на полях сражений, увековечены в па­мятниках и обелисках. В районе установлено 14 мемориальных стелл с именами погибших воинов-односельчан, восемь памятников боевой славы, шесть памятных досок. В сентябре 1989 года открыта стела в райцентре. В Касторенской школе № 1 хранится Красное пионерское знамя, пронесенная в боях от Касторного до Кенигсберга бойцами 1023-го ордена Кутузова стрелкового полка. (Герои Великой Победы)

Главная святыня, хранящаяся в музее Касторенской средней общеобразовательной школы №1- Боевое пионерское знамя, прошедшее свой путь с воинами 1023 стрелкового полка 307 стрелковой дивизии от Касторного до Кенигсберга и в 1945 году возвращенное Касторенским пионерам.