Краткая биография клюева. Биография клюева николая алексеевича

(1884-1937), русский поэт.

Родился 10 октября в одной из глухих деревень русского Севера (Олонецкой губернии) в крестьянской семье, тесно связанной со старообрядческими традициями, что оказало большое влияние на характер и творчество будущего поэта. От своей матери, Прасковьи Дмитриевны, унаследовал любовь к народному творчеству - к песням, духовным стихам, сказам, преданиям. Она же научила его грамоте. В 1893-95 учился в церковно-приходской школе, затем в двухклассном городском училище, после окончания которого в течение года учился в Петрозаводской фельдшерской школе. Ушел по болезни. Начинаются странствия Клюева по старообрядческим скитам, монастырям.

В начале 1900-х начинает писать стихи: в 1904 в петербургском альманахе "Новые поэты" появляются его стихотворения ("Не сбылись радужные грезы...", "Широко необъятное поле..." и др.); в 1905 - в сборниках "Волны" и "Прибой".

В 1905-07 принимал активное участие в революционном движении крестьян и в 1906 в течение шести месяцев находился за это в тюрьме, после чего за ним был установлен негласный надзор полиции.

К 1907 относится начало переписки Клюева с А. Блоком, имевшей большое значение для обоих (сохранилось 37 писем Клюева к Блоку). Блок использовал эти письма в своих статьях, считая их "документом огромной важности - о современной России - народной, конечно" ("Слова его письма кажутся мне золотыми словами"). При содействии А. Блока стихи Н.Клюева печатаются в журналах "Золотое руно", "Новая земля" и др. В 1912 вышли две поэтические книги Клюева - "Сосен перезвон" (с предисловием В. Брюсова) и "Братские песни". До революции вышло еще два сборника - "Лесные были" (1913) и "Мирские д:"мы" (1916). Не только блок и брюсов заметили этого самобытного, большого поэта, но и Гумилев, Ахматова, Городецкий, Мандельштам и др. В 1915 Клюев знакомится с С. Есениным, и вокруг них группируются поэты новокрестьянского направления (С. Клычков, П. Орешин, А. Ширяевец и др.).

Октябрьскую революцию Клюев горячо приветствовал, восприняв ее как исполнение вековых чаяний крестьянства. В эти годы он напряженно и вдохновенно работает. В 1919 выходит сборник "Медный Кит", куда вошли такие революционные стихи, как "Красная песня" (1917), "Из подвалов, из темных углов..." глубоким в народе".

Решающую роль в судьбе Клюева сыграла критическая статья о нем Л.Троцкого (1922), появившаяся в центральной печати. Клеймо "кулацкого поэта" сопровождает его на протяжении целого десятилетия. Поэт остро нуждается, он обращается в Союз поэтов с просьбами о помощи, пишет М. Горькому: "...Нищета, скитание по чужим обедам разрушает меня как художника". Продолжает работать, создает несколько очень значительных произведений: "Плач о Сергее Есенине" и поэму "Погорельщина".

С 1931 Клюев живет в Москве, но путь в литературу для него закрыт: все, что он пишет, отклоняется редакциями.

В 1934 был арестован и выслан из Москвы сроком на пять лет в город Колпашево Нарымского края. "Я сослан за поэму "Погорельщина", ничего другого за мной нет", - писал он из ссылки.

К середине 1934 Клюева переводят в Томск. Мучительно переживая свой вынужденный отрыв от литературы, он писал: "Не жалко мне себя как общественной фигуры, но жаль своих песен-пчел, сладких, солнечных и золотых. Шибко жалят они мое сердце".

5 июня 1937 Клюев был арестован в Томске "за контрреволюционную повстанческую деятельность" (сибирское НКВД сфабриковало дело о "Союзе спасения России", готовившем якобы восстание против советской власти, в котором роль одного из вождей приписывалась Клюеву). В октябре 1937 в Томске Николай Клюев был расстрелян. Посмертно реабилитирован.

Кто же он такой Николай Клюев?
Николай Клюев - это олонецкий крестьянин и известный русский поэт серебряного века, представитель так называемого новокрестьянского направления в русской поэзии XX века. Наибольшую известность получили его произведения «Плач о Есенине» и поэмы «Погорельщина» и «Деревня». Был современником Ахматовой, Александра Блока, Гумилева, Есенина, Брюсова. Поддерживал с ними отношения и переписку. «Таинственный деревенский Клюев» называла его Ахматова и еще его называли "Олонецкий старец".

Клюев и Есенин

Поэму «Плач о Есенине» поэт Николай Клюев написал на смерь своего друга Сергея Есенина, оказывается их связывали очень сложные и даже близкие отношения. Любовь двух поэтов была настолько сильной, что вечный странник Клюев даже обзавелся постоянной квартирой в Петербурге. И примерно два года (1915-1917) Клюев и Есенин жили вместе. Используя свои связи, Клюев также спас Есенина от мобилизации в действующую армию.

Современники их говорят, что они жили вместе, как любовники, и в стихах рассказывали о своей любви. «Смиренный Миколай» и "изограф", называл Клюева Сергей Есенин.

Клюев в воспоминаниях современников

«Коренастый, - вспоминала Клюева жена писателя Н.Г. Гарина. - Ниже среднего роста. Бесцветный. С лицом ничего не выражающим, я бы сказала, даже тупым. С длинной, назад зачесанной прилизанной шевелюрой, речью медленной и бесконечно переплетаемой буквой «о», с явным и сильным ударением на букве этой, и резко отчеканиваемой буквой «г», что и придавало всей его речи специфический и оригинальный и отпечаток, и оттенок. Зимой - в стареньком полушубке, меховой потертой шапке, несмазанных сапогах, летом - в несменяемом, также сильно потертом армячке и таких же несмазанных сапогах. Но все четыре времени года, так же неизменно, сам он - весь обросший и заросший, как дремучий его Олонецкий лес...» .

Выдающийся дирижер Н.С.Голованов под впечатлением от чтения Клюевым своих стихов в письме к А.В. Неждановой сообщает: "Я давно не получал такого удовольствия. Этот поэт 55 лет с иконописным русским лицом, окладистой бородой, в вышитой северной рубашке и поддевке - изумительное, по-моему, явление в русской жизни"

В иконном ключе видел Клюева и литературовед, друг поэта П.Н.Медведев, писавший о его внешности: "Общий вид - благообразный, благолепный, тихий, скромный, прислушивающийся". Медведев отмечает там же даже "богомольные руки" поэта.

Николай Клюев, Сергей Есенин, Всеволод Иванов. Ленинград, 1924 г.

Несколько иначе запомнил Клюева поэт Г. Иванов: «Приехав в Петроград, Клюев попал тотчас же под влияние Городецкого и твердо усвоил приемы мужичка-травести. «Ну, Николай Алексеевич, как устроились вы в Петербурге» - «Слава тебе Господи, не оставляет Заступница нас, грешных. Сыскал клетушку, - много ли нам надо Заходи, сынок, осчастливь. На Морской за углом живу». - Клетушка была номером Отель де Франс с цельным ковром и широкой турецкой тахтой. Клюев сидел на тахте, при воротничке и галстуке, и читал Гейне в подлиннике. «Маракую малость по басурманскому, - заметил он мой удивленный взгляд. - Маракую малость. Только не лежит душа. Наши соловьи голосистей, ох, голосистей. Да что ж это я, - взволновался он, - дорогого гостя как принимаю. Садись, сынок, садись, голубь. Чем угощать прикажешь Чаю не пью, не курю, пряника медового не припас. А то, - он подмигнул, - если не торопишься, пополудничаем вместе. Есть тут один трактирчик. Хозяин хороший человек, хоть и француз. Тут, за углом. Альбертом зовут». - Я не торопился. - «Ну, вот и ладно, ну, вот и чудесно, - сейчас обряжусь». - «Зачем же вам переодеваться» - «Что ты, что ты - разве можно? Ребята засмеют. Обожди минутку - я духом». - Из-за ширмы он вышел в поддевке, смазных сапогах и малиновой рубашке «Ну вот, так-то лучше». - «Да ведь в ресторан в таком виде как раз не пустят». - «В общую и не просимся. Куда нам, мужичкам, промеж господ Знай, сверчок, свой шесток. А мы не в общем, мы в клетушку-комнатушку, отдельный то есть. Туда и нам можно».

Томская ссылка и казнь Клюева

Клюев у Советской власти вызывал раздражение своим негативным отношением к политике компартии ю В поэме «Погорельщина» и цикле «Разруха» он упоминает Беломоро-Балтийский канал, построенный с участием большого числа раскулаченных и заключённых:
"... То Беломорский смерть-канал, Его Акимушка копал, С Ветлуги Пров да тётка Фёкла. Великороссия промокла Под красным ливнем до костей И слёзы скрыла от людей, От глаз чужих в глухие топи..."
Лев Троцкий написал о нём в те годы критическую статью и навесил опасный ярлык - «кулацкий поэт». Его по доносу Гронского (главный редактор «Известий», называвший Клюева «юродивым») Ягоде арестовывают в 2 феврале 1934 года и как «активного антисоветчика» и на пять лет из Москвы ссылают в Сибирь.
Сначала он живет в поселке Колпашево в Нарыме, потом по ходатайству Горького его переводят в Томск, где он поселяется по адресу переулок Красного Пожарника, 12.
Про свою жизнь в Томске он так писал друзьям:
«В Томске глубокая зима, - писал поэт, - мороз под 40 градусов. Я без валенок, и в базарные дни мне реже удается выходить за милостыней. Подают картошку, очень редко хлеб. Деньгами - от двух до трех рублей - в продолжение почти целого дня - от 6 утра до 4-х дня, когда базар разъезжается. Но это не каждое воскресенье, когда бывает мой выход за пропитанием. Из поданного варю иногда похлебку, куда полагаю все хлебные крошки, дикий чеснок, картошку, брюкву, даже немножко клеверного сена, если оно попадет в крестьянских возах. Пью кипяток с брусникой, но хлеба мало, сахар великая редкость. Впереди морозы до 60 градусов, мне страшно умереть на улице. Ах, если бы в тепле у печки!.. Где мое сердце, где мои песни..»

Икона Николая Клюева

Николай Чудотворец.

Есенин, которого с Клюевым связывали очень сложные отношения называл его "изографом" за его увлечение иконописью. Несмотря на лишения и необходимость просить милостыню он имел большую коллекцию икон, которые собирал на протяжении всей своей жизни. По описи 1935 года у Клюева было три старинных медных креста, 34 иконы на дереве и пять медных икон. Как считал сам поэт, среди них было три складня и 15 икон XVI-XVII вв., а одна (свт. Николай Чудотворец со свт. Григорием Богословом) даже XV века. В трудные годы, когда поэту приходилось перебиваться случайными заработками, он долгое время не хотел расставаться с древними иконами своего домашнего кивота, лишь в тридцатых годах, находясь в болезни и "большой нужде", как писал сам поэт, он продал несколько икон. При этом поэт заботился чтобы его иконы попали в хорошие руки: часть он предложил в музей, другую часть известному дирижеру и музыкально-общественному деятелю Н.С.Голованову.

Казнь Клюева


Бывшее здание НКВД в Томске, в подвалах которого ныне помещается Музей современной политической истории.
"На часах у стен тюремных,
У окованных ворот,
Скучно в думах неизбежных
Ночь унылая идёт.
Вдалеке волшебный город,
Весь сияющий в огнях,
Здесь же плит гранитных холод
Да засовы на дверях... "
(Николай Клюев)

В 1936 году, уже в Томске, Клюева вновь арестовали по спровоцированному органами НКВД делу контрреволюционного «Союза спасения России». На какое-то время его освобождают даже тогда из-под стражи только из-за болезни - «паралича левой половины тела и старческого слабоумия».


Но и это была лишь временная отсрочка. В мае 1937 года Клюева вновь арестовывают. Благодаря доносам «подельников» о том, что он и в камере пишет стихи и поэму о зверствах и тирании большевиков, следствие пришло к выводу, что Клюев Николай Алексеевич является руководителем и идейным вдохновителем существующей в г. Томске контрреволюционной, монархической организации «Союз спасения России.


Протокол допроса Клюева, в котором можно увидеть его данные и постановление тройки Управления НКВД Новосибирской области о том, что «Клюева Николая Алексеевича расстрелять, а лично принадлежащее ему имущество конфисковать" хранится в литературном музее. 23-25 октября 1937 года (так указано в выписке из дела) постановление тройки было приведено в исполнение.

Дома, где жил Николай Клюев в Томске
В Томске сохранилось два дома (пер. Красного Пожарника, 12 и Мариинский переулок, 38 (ныне 40)), в которых в разное время жил поэт.


Дом в Томске (ул. Красного пожарника, 12), где жил Клюев в 1934-1937 гг.
Последний дом поэта по ул. Ачинская, 15, был снесен.


Эта доска находится сейчас в литературном музее дома Шишкова.

Ее открыли в сентябре 1999 г. в доме по переулку Ачинскому, 15, но когда дом сносили ее передали в музей.


Место массовых захоронений жертв политических репрессий на Каштаке в Томске.

Фото и информация о жизни и творчестве Клюева отсюда:

Николай Алексеевич Клюев родился 10 октября 1884 года в деревне Коштуге Коштугской волости Вытегорского уезда Олонецкой губернии (ныне Вытегорский район Вологодской области). В разное время в автобиографических заметках, письмах, устных рассказах поэт любил подчеркивать, что в роду его было немало людей недюжинных, даровитых, артистичных от природы. Прасковья Дмитриевна - мать поэта - была родом из Заонежья, из семьи старообрядцев. Его мать знала множество народных песен, духовных стихов. В 1897 году Клюев оканчивает двухклассное училище и начинает странствия по старообрядческим скитам и монастырям. Как свидетельствуют современники, он побывал в Иране, Китае и Индии. Клюев приобщается к огромному кладезю знаний, в том числе магических, ему даже приписывали гипнотическую силу. Поэт был универсальной личностью: умел играть на нескольких музыкальных инструментах, прекрасно пел, обладал недюжинными актерскими способностями. В августе 1936 года поэта отправляют в ссылку. Начинающий поэт активно сотрудничал с революционными организациями, и в 1905 году Клюев был привлечен Московским жандармским управлением к дознанию по делу о распространении среди служащих станции железной дороги прокламаций революционного содержания. Начало 1906 года. Поэта арестовывают за агитационную деятельность в Вытерге и окрестных селах.

Долгие годы жила легенда о смерти поэта на станции Тайга от сердечного приступа и пропаже его чемодана с рукописями. В действительности же Николай Клюев был расстрелян в Томске 23 – 25 октября 1937 года.

В предреволюционное десятилетие в литературу входит новое поколение поэтов из крестьянской среды. Выходят книги стихов С. Клычкова, сборники Н. Клюева, начинают печататься А. Ширяевец и П. Орешин. В 1916 г. выходит сборник стихов Сергея Есенина “Радуница”. Эти поэты были встречены критикой как выразители поэтического самосознания деревни.

Большое влияние на крестьянскую поэзию 1910-х годов оказали сложившиеся в литературе различные традиции изображения деревни, русской национальной жизни. Отношение крестьянских поэтов к национальным истокам народной жизни было сложным, противоречивым, во многом обусловленным сложными обстоятельствами русской социальной жизни и идейной борьбы предреволюционного десятилетия.

Следует учитывать, что в годы реакции и войны официальная печать выступала под знаменем “народности”, активного национализма. Эти настроения нашли свое отражение в буржуазном искусстве тех лет - поэзии, живописи, архитектуре. В среде либеральной художественной интеллигенции обострился интерес к “исконным” началам русской национальной жизни, ее “народной стихии”. В декадентских литературно-художественных кружках и салонах обсуждались вопросы о национальных судьбах России. В этих кругах особое внимание привлекала сектантская литература и поэзия, древняя славянская и русская мифология. В этих условиях первые публикации стихов Н. Клюева (1887 – 1937) и появление поэта в литературных кружках и собраниях сразу же вызвали сочувственные отклики буржуазно-либеральной и декадентской критики, которая усмотрела в его творчестве выражение стихийно-религиозных начал народного сознания, глубин национального духа.

В поэзии Клюева, как вообще в новокрестьянской поэзии, отразились объективные противоречия крестьянского миропонимания, о которых писал, анализируя противоречия творчества Льва Толстого, В. И. Ленин. Ленин указывал на наивность крестьянской массы, ее патриархальные настроения непротивления, желание уйти от мира, “бессильные проклятья по адресу капитализма”. Такие настроения были свойственны и творчеству Клюева, объективно отразившего эти черты крестьянского сознания. Религиозные мотивы поэзии Клюева и других новокрестьянских поэтов тоже имели объективное основание в особенностях крестьянского патриархального понимания мира, одной из черт которого, как указывал В. И. Ленин в той же статье о Л. Н. Толстом, был мистицизм. Но для Клюева, в отличие от других поэтов течения, была характерна и наигранная подчеркнутость “народности” поэтических произведений, рассчитанная на запросы тех литературных кругов, в которых Клюев оказался, попав в Петербург.

В 1912 г. поэт выпустил книгу стихов “Сосен перезвон”. Это были стихи о Руси, о русском народе, благостном и кротком. Русская деревня в стихах Клюева рисовалась благодатным “избяным раем”. Думы крестьян в его стихах - о нездешнем и неземном, в “перезвоне” сосен им слышатся перезвоны церковных колоколов, зовущие в “жилище ангелов”.

Мотивы народного гнева и горя, прозвучавшие в ранних стихах Клюева в 1905 – 1906 гг. (“Народное горе”, “Где вы, порывы кипучие”), исполненных демократических настроений, сменяются мотивами, заимствованными из религиозной старообрядческой книжности, духовных стихов. Клюев резко противопоставляет современному “миру железа” патриархальную деревенскую “глухомань”, идеализирует вымышленную, сытую деревню, ее “избяной” быт с расписными ендовами, бахромчатами платами селян, лаковыми праздничными санями. Для него “изба - святилище земли с запечной тайною и раем”.

Стихи второй книги Клюева “Братские песни” (1912) построены на мотивах и образах, взятых из сектантских духовных песнопений. Это песни, сочиненные для “братьев по духу”.

В бытописи Клюева нет примет реальной жизни новой деревни, разбуженной революцией 1905 г., общественных помыслов и дум русского послереволюционного крестьянства. Описания деревенского быта, народных обрядов, обычаев, мифологические мотивы, часто развернутые в тему целого стихотворения, - все существует в его поэзии вне современности. Защита национальных начал народной жизни от наступающей на Россию бездушной “железной” городской культуры оборачивается у Клюева защитой “дремучих” вековых устоев, древнего религиозного миропонимания, в конечном счете - неприятием социального прогресса. По стилю, образности стихи Клюева этого периода близки духовным песням. Недаром Есенин назовет Клюева “ладожским дьячком”. В историю русской поэзии начала века Клюев вошел, однако, как поэт русской природы. Эти стихи сам Клюев выделял в особые циклы, подчеркивая их связь с традицией народной поэзии. (См., например, сб. “Мирские думы”, 1916). Цикл “Лесные были” открывается характерным в этом смысле стихотворением:

Пашни буры, межи зелены,

Спит за елями закат,

Камней мшистые расщелины

Влагу вешнюю таят.

Хороша лесная родина:

Глушь да поймища кругом!..

Прослезилася смородина

Травный слушая псалом…

В этих стихах Клюев виртуозно использует образы, приемы фольклорного творчества, богатство русского народного языка. Но примечательно, что в устном народном творчестве наиболее близкими ему оказываются самые древние традиции - народные поверья, обрядовая поэзия. В стихах Клюева, опиравшихся на традиционную народную поэтику (в построении образов, композиции, широком использовании приема психологического параллелизма, песенной символике), всегда, однако, ощущался привкус нарочитости, стилизации. Часто поэт терял чувство меры, нагнетая “народные” элементы, диалектизмы. Кроме того, “социальные, трудовые и нравственные стороны жизни современной деревни Клюеву словно бы неизвестны. Многовековый патриархальный уклад, нашедший эстетическое выражение в народной поэзии, разрушался, сам Клюев был “продуктом” этого распада, а в поэзии его картинно пела, любила и страдала древняя Русь, поэтизировались языческие поверья.

Национальный колорит поэзии Клюева, богатство народных художественных элементов, рассыпанных в его стихах, привлекли внимание Есенина, который одно время принял позицию Клюева за подлинно народную.

Детство и молодость

Отец - урядник, сиделец в винной лавке. Мать была сказательницей и плачеёй. Учился в городских училищах Вытегры и Петрозаводска. Среди предков Клюева были староверы, хотя его родители и он сам (вопреки многим его рассказам) не исповедовали старообрядчества.

Участвовал в революционных событиях 1905-1907 годов, неоднократно арестовывался за агитацию крестьян и за отказ от армейской присяги по убеждениям. Отбывал наказание сначала в Вытегорской, затем в Петрозаводской тюрьме.

В автобиографических (или псевдоавтобиографических) заметках Клюева «Гагарья судьбина» упоминается, что в молодости он много путешествовал по России. Конкретные рассказы не могут быть подтверждены источниками, и такие многочисленные автобиографические мифы - часть его литературного образа.

Клюев рассказывает и как послушничал в монастырях на Соловках; и как был «царём Давидом … белых голубей - христов» (одна из православных «сект», см. хлыстовство), но когда его хотели оскопить, сбежал; и как на Кавказе познакомился с красавцем Али, который, по словам Клюева, «полюбил меня так, как учит Кадра-ночь, которая стоит больше, чем тысячи месяцев. Это скрытное восточное учение о браке с ангелом, что в русском белом христианстве обозначается словами: обретение Адама…», затем же Али покончил с собой от безнадёжной любви к нему; и как в Ясной Поляне беседовал с Толстым; и как встречался с Распутиным; и как трижды сидел в тюрьме; и как стал известным поэтом и «литературные собрания, вечера, художественные пирушки, палаты московской знати две зимы подряд мололи меня пёстрыми жерновами моды, любопытства и сытой скуки».

Литературная известность

Впервые стихи Клюева появились в печати в 1904 году. На рубеже 1900-х и 1910-х годов Клюев выступает в литературе, причём не продолжает стандартную для «поэтов из народа» традицию описательной минорной поэзии в духе И. З. Сурикова, а смело использует приёмы символизма, насыщает стихи религиозной образностью и диалектной лексикой. Первый сборник - «Сосен перезвон» - вышел в 1911 году. Творчество Клюева было с большим интересом воспринято русскими модернистами, о нём как о «провозвестнике народной культуры» высказывались Александр Блок (в переписке с ним в 1907 году; оказал большое личное и творческое влияние на Клюева), Валерий Брюсов и Николай Гумилёв.

Николая Клюева связывали сложные отношения (временами дружеские, временами напряжённые) с Сергеем Есениным, который считал его своим учителем. В 1915-1916 годах Клюев и Есенин часто вместе выступали со стихами на публике, в дальнейшем их пути (личные и поэтические) несколько раз сходились и расходились.

Религиозность Клюева

Как указывает А. И. Михайлов, Александр Блок неоднократно упоминает Клюева в своих стихах, записных книжках и письмах и воспринимает его как символ загадочной народной веры. В одном из писем Блок даже заявил: «Христос среди нас», и С. М. Городецкий отнёс эти слова к Николаю Клюеву

В своей записи 1922 года Клюев говорит:

Клюев после революции

Стихи Клюева рубежа 1910-х и 1920-х годов отражают «мужицкое» и «религиозное» приятие революционных событий, он посылал свои стихи Ленину (хотя несколькими годами раньше, вместе с Есениным, выступал перед императрицей), сблизился с левоэсеровской литературной группировкой «Скифы». В берлинском издательстве «Скифы» в 1920-1922 годах вышли три сборника стихов Клюева.

После нескольких лет голодных странствий около 1922 года Клюев снова появился в Петрограде и Москве, его новые книги были подвергнуты резкой критике и изъяты из обращения.

С 1923 года Клюев жил в Ленинграде (в начале 1930-х переехал в Москву). Катастрофическое положение Клюева, в том числе и материальное, не улучшилось после выхода в свет его сборника стихов о Ленине (1924).

Вскоре Николай Клюев, как и многие новокрестьянские поэты, дистанцировался от советской действительности, разрушавшей традиционный крестьянский мир; в свою очередь, советская критика громила его как «идеолога кулачества». После самоубийства Есенина он написал «Плач о Есенине» (1926), который был вскоре изъят. В 1928 году выходит последний сборник «Изба и поле».

В 1929 году Клюев познакомился с молодым художником Анатолием Кравченко, к которому обращены его любовные стихотворения и письма этого времени (преобладание воспевания мужской красоты над женской в поэзии Клюева всех периодов подчёркнуто филологом А. И. Михайловым).

Аресты, ссылка и расстрел

Сам Клюев в письмах поэту Сергею Клычкову и В. Я. Шишкову называл главной причиной ссылки свою поэму «Погорельщина», в которой усмотрели памфлет на коллективизацию и негативное отношение к политике компартии и советской власти. Аналогичные обвинения (в «антисоветской агитации» и «составлении и распространении контрреволюционных литературных произведений») были предъявлены Клюеву и в связи с другими его произведениями - «Песня Гамаюна» и «Если демоны чумы, проказы и холеры…», входящими в неоконченный цикл «Разруха». В последнем стихотворении, например, упоминается Беломоро-Балтийский канал, построенный с участием большого числа раскулаченных и заключённых:

Стихотворения из цикла «Разруха» хранятся в уголовном деле Н. Клюева как приложение к протоколу допроса.

По воспоминаниям функционера И. М. Гронского (редактора «Известий ВЦИК» и главного редактора журнала «Новый мир»), Клюев всё более переходил «на антисоветские позиции» (несмотря на выделенное ему государственное пособие), когда же он прислал в газету «любовный гимн», предметом которого являлась «не „девушка“, а „мальчик“», Гронский изложил свое возмущение в беседе с Клюевым, но тот отказался писать «нормальные» стихи, после чего Гронский позвонил Ягоде и попросил выслать Клюева из Москвы (это распоряжение было санкционировано Сталиным). Мнение, что причиной ареста Клюева стала именно его гомосексуальность, высказывал также позднее в частных беседах М. М. Бахтин.

2 февраля 1934 года Клюев был арестован по обвинению в «составлении и распространении контрреволюционных литературных произведений» (ст.58 10 УК РСФСР). Следствие по делу вел Н.Х. Шиваров. 5 марта после суда Особого совещания выслан в Нарымский край, в Колпашево. Осенью того же года по ходатайству артистки Н. А. Обуховой, С. А. Клычкова и возможно Горького переведён в Томск.

Николай Клюев был реабилитирован в 1957 году, однако первая посмертная книга в СССР вышла только в 1977 году.

Адреса в Петрограде - Ленинграде

• 1915-1923 годы - квартира К. А. Расщепиной в доходном доме - набережная реки Фонтанки, 149, кв. 9;
• 1923-1932 годы - дворовый флигель - улица Герцена, 45, кв. 7.

Клюев Николай Алексеевич (1884-1937), русский поэт. Родился 10 (22) октября 1884 в с.Коштуг Вышегородского уезда Олонецкой губ. в крестьянской старообрядческой семье традиционно крепкого морального закала. Учился в церковно-приходской школе, много занимался самообразованием.

В 16 лет, надев на себя вериги, ушел «спасаться» в Соловки, затем подвизался в роли псалмопевца Давида в раскольничьем «корабле». Странствия по России, участие в движении сектантов, носившем в те годы отчетливый характер социальной оппозиционности, во многом определили творчество Клюева.

Горние звезды как росы.
Кто там в небесном лугу
Точит лазурные косы,
Гнет за дугою дугу?
<...>
Будьте ж душой непреклонны
Все, кому свет не погас,
Ткут золотые хитоны
Звездные руки для вас.

Клюев Николай Алексеевич

Первые стихи опубликовал в 1904 (Не сбылися радужные грезы..., Широко необъятное поле...). За революционную пропаганду в 1906 был заключен в тюрьму. В 1908 в «Нашем журнале» (№ 1) анонимно опубликовал статью В черные дни. (Из письма крестьянина), где доказывал «врожденную революционность глубин крестьянства».

В 1907-1912 переписывался с А.А.Блоком, который увидел в Клюеве персонифицированное воплощение своей мечты о единстве двух Россий, мистически-патриархальной и крестьянско-бунтарской, и помог Клюеву издать в Москве поэтические сборники Сосен перезвон (1911, 2-е изд. 1913, с предисловием В.Я.Брюсова, где мэтр отметил «первенство» Клюева среди крестьянских самородков), Братские песни (1912), Лесные были (1913). Выдержанные в стиле раскольничьих песнопений, духовных стихов и апокрифов, тяготеющих к обличениям протопопа Аввакума (что заставило некоторых критиков увидеть в Клюеве прежде всего талантливого подражателя и имитатора), они были близки также символизму блоковского образца. В 1915-1916 Клюев - глава т.н. новокрестьянских поэтов (С.А.Есенин, называвший Клюева «апостолом нежным», С.А.Клычков, П.В.Орешин, В.А.Ширяевец (Абрамов) и др.).

В 1916 выпустил посвященный событиям военных лет сборник Мирские думы, содержащий главным образом стихи, близкие народным плачам и причитаниям. В 1917-1918 поэта поддерживала литературная группа «Скифы», в ее одноименном альманахе Клюев в эти годы опубликовал циклы Земля и железо, Избяные песни (посвящен матери, «былиннице» и «песеннице») и др., проникнутые ностальгией по крестьянской Руси, «избяной» старине - и острым, мятежным неприятием «города» и всех форм «западной» цивилизации.

Принципиальным было для Клюева сохранение «дедовской веры» - даже в контексте принимаемых поэтом революционных преобразований (сборники Песнослов, кн. 1-2, Медный кит, оба 1919; Избяные песни, 1920; Изба и поле, 1928; поэмы Мать-Суббота, 1922; Плач по Есенину, Заозерье, обе 1927). Программные строки «Не хочу Коммуны без лежанки...» определили и утопические картины будущего России в поэзии Клюева, сочетающей надежды на социальные перемены (цикл Ленин - «Есть в Ленине керженский дух, / Игуменский окрик в декретах...», 1918; поэма Ленин, 1923, и др.) с призывами к консервации старинного уклада жизни и мировидения.

Художественно-поэтическая система Клюева, опирающаяся на язык и формы богослужебной обрядности, древнерусскую книжность и фольклор, в послеоктябрьский период уснащалась злободневной политической лексикой, приводящей к стилевому и содержательному эклектизму («Господи! Да будет воля Твоя лесная, фабричная, пулеметная...»), всегда отличающему причудливо-фантазийное, стилизованно-архаичное и при этом склонное к избыточному словесному изыску творчество Клюева.

Органичность перехода от торжественной проповеди, пророчества или скорбного проклятия к сентиментальной слащавости, цветистая «изукрашенность» и «пестрядь» речи, то библейски-возвышенной, то диалектно-просторечной («зажалкует», «братовья», «баско» и т.п.), то по-деревенски озорной; соответствующие ей перебивы ритма, метафорически-значительные образы, сочетающие христианство с язычеством, космогоническую мощь и вселенские масштабы с мистической символикой «земляной», «кондовой», «дремучей» Руси и сказочной «Белой Индии»; постоянный мотив социального превосходства крестьянина, - все это, получившее в свое время в официозной советской критике полупрезрительное название «клюевщины» и тщательно вытравливаемое из отечественной поэзии, стало, тем не менее, одной из существенных и самобытных ее граней, оказав влияние на творчество Есенина и других крестьянских поэтов и наиболее ярко проявив специфику «нового народничества» начала века, когда интеллигенция шла в деревню не просвещать мужика, а учиться у него «Слову жизни», страждущая «почвы, земли, живой крови...» (Р.В.Иванов-Разумник).

Темным зовам не верит душа,
Не летит встречу призракам ночи.
Ты, как осень, ясна, хороша,
Только строже и в ласках короче.

Потянулися с криком в отлет
Журавли над потусклой равниной.
Как с природой, тебя эшафот
Не разлучит с родимой кручиной.

Не однажды под осени плач
О тебе - невозвратно далекой
За разгульным стаканом палач
Головою поникнет жестокой.

Клюев Николай Алексеевич

В творчестве Клюева Русь предстает ликами церковных святых и мучеников, языческих божеств-покровителей, достоверными и красочными чертами деревенской природы и быта («Зорька в пестрядь и лыко / Рядит сучья ракит...»; «Месяц засветит лучинкой, / Скрипнет под лаптем снежок»; «Горние звезды как росы. / Кто там в небесном лугу / Точит лазурные косы, / Гнет за дугою дугу?»), в котором эстетически значимым, высоким звучанием наполняются все предметы и понятия - и «сермяга», и «лыко», и «лапти», где, в развитие традиций А.В.Кольцова и И.С.Никитина, поэтизируется крестьянский труд. Величавыми, завораживающими, настраивающими на религиозный лад и в то же время реалистическими предстают в стихах Клюева картины севереной природы, «явь Обонежья» («Прослезилася смородина, / Травный слушая псалом...»), изба олонецкого мужика («В избе заслюдела стена, / Как риза рябой позолотой»), образ русского странника - неутомимого искателя «дали», «неведомой земли» (стих. Белая Индия и др.), русской крестьянки (стихи, вызванные смертью матери, растворяющейся, по Клюеву, в бессмертии родного «избяного» мира). Внеисторическая Русь Клюева, как и других новокрестьянских поэтов, поначалу с надеждой открылась советской действительности (член РКП(б) с 1918, Клюев писал: «Коммунист я, красный человек, запальщик, знаменщик, пулеметные очи»; в 1919-1920 поэт выступил с рядом пафосных революционных стихов, его стихотворение Распахнитесь, орлиные крылья приобрело хрестоматийную известность), однако утопия мужицкого рая так и не смогла совместиться с нею. В апреле 1920 Клюев был исключен из партии «за религиозные взгляды».