Значение корниловского мятежа. Корниловский мятеж: роковые последствия для России

См. также в Президентской библиотеке:

Назначенный в июле 1917 года сначала командующим разваливавшимся Юго-Западным фронтом, а затем и Верховным главнокомандующим, генерал Лавр Корнилов, как писал современник, "начал с "требований" и ультиматумов и даже, как мы знаем, печатал в газетах свои обращения к верховной власти". "Еженедельно я получал от генерала Корнилова какой-нибудь ультиматум", - жаловался позднее министр-председатель Александр Керенский. С этих ультиматумов и начался конфликт главы армии и главы правительства.

"Корниловская программа". Начало конфликта Корнилова и Керенского

В день своего назначения Верховным главнокомандующим 19 июля (1 августа по новому стилю - здесь и далее прим. ТАСС) Корнилов направил в адрес правительства телеграмму, в которой излагал условия, на которых он готов принять эту должность. Корнилов потребовал невмешательства в его оперативные распоряжения и назначение высшего командного состава, а также распространения восстановленной на фронте смертной казни на тыл. "Я заявляю, что если правительство не утвердит предлагаемых мною мер и лишит меня единственного средства спасти армию и использовать ее по действительному ее назначению - защите Родины и свободы, то я, генерал Корнилов, самовольно слагаю с себя полномочия главнокомандующего", - угрожал он.

"Тогда во Временном правительстве я говорил, что нужно немедленно уволить Корнилова, что мы должны, если хотим восстановить дисциплину в армии, показать пример наверху. Это мое предложение не прошло, а Корнилов понял эту снисходительность власти как ясное доказательство ее бессилия. Я признаю себя виновным в том, что не настоял до конца на немедленном тогда же смещении Корнилова. Но тогда было такое страшное время, на фронте так настоятельна была потребность в волевой личности", - говорил позже Александр Керенский следственной комиссии по делу Корнилова.

"Во время наших неудач под Тарнополем генерал Корнилов, несмотря на отмену смертной казни, первый решился применить расстрелы, и тем не менее ему, то есть лицу, фактически введшему казнь, был предложен пост Верховного главнокомандующего. Это назначение создало и укрепило в нем сознание, что не соблюдение буквы закона, а исполнение своего долга, хотя бы и очень тяжелого, находит оправдание и одобрение", - объяснял и. о. директора дипломатической канцелярии Верховного главнокомандующего князь Григорий Трубецкой.

Корнилов издал ряд приказов, направленных на повышение боеспособности армии, усиление дисциплины, борьбу с братаниями, дезертирством, укрепление военно-революционных судов и ограничение деятельности армейских комитетов. Эти действия обеспечили Корнилову популярность в среде правого офицерства и его крупнейших организациях, среди которых выделялись Союз офицеров армии и флота и Союз Георгиевских кавалеров.

Вместе с начальником своего штаба генералом Александром Лукомским Корнилов составил соответствующую докладную записку. 3 (16) августа он прибыл в Петроград с намерением обсудить ее на заседании Временного правительства. Однако управляющий Военным и морским министерством Борис Савинков попросил Корнилова не выносить записку на обсуждение кабинета, так как он уже работал над аналогичным документом вместе с комиссаром при Верховном главнокомандующем Максимилианом Филоненко. Корнилов согласился на это. Александр Керенский объяснял просьбу Савинкова тем, что в записке Корнилова "был изложен целый ряд мер в огромном большинстве вполне приемлемых, но в такой редакции и с такой аргументацией, что оглашение ее привело бы к обратным результатам. Во всяком случае был бы взрыв, и при опубликовании ее сохранить Корнилова главнокомандующим было бы невозможным".

Максимилиан Филоненко
Комиссар Временного правительства при Верховном главнокомандующем

Тогда же состоялась и первая встреча Керенского и Корнилова после назначения последнего Главковерхом. "В разговоре со мной А.Ф. Керенский коснулся вопроса, между прочим, о том, что со времени моего назначения Верховным главнокомандующим мои представления правительству носят слишком ультимативный характер. Я заявил, что эти требования диктуются не мной, а обстановкой", - вспоминал Корнилов.

"Личное свидание главы правительства и главы армии в начале августа только разожгло их взаимную антипатию. "Этот легковесный краснобай хочет мною командовать? " - должен был сказать себе Корнилов. "Этот ограниченный и невежественный казак собирается спасать Россию?" - не мог не подумать Керенский", - писал об их встрече Лев Троцкий.

На заседании Временного правительства 3 (16) августа также произошел инцидент, который произвел на Корнилова чрезвычайно неприятное впечатление. Сам он позже так рассказывал об этом следственной комиссии: "Когда я коснулся вопроса о том, на каком фронте можно было бы перейти в наступление при наличии некоторых условий, министр-председатель, сидевший со мной рядом, наклонившись ко мне, шепотом предупредил, "что в этом вопросе нужно быть осторожным". Предупреждение это было вызвано запиской, которую Керенский получил от Савинкова и от Терещенко (министр иностранных дел Михаил Терещенко - прим. ТАСС). "Уверен ли министр-председатель, - спрашивал первый из них, - что допускаемые генералом Корниловым государственные и союзные тайны не станут известны противнику в товарищеском порядке? " "Я был страшно поражен и возмущен тем, что в Совете министров Российского государства Верховный главнокомандующий не может без опаски касаться таких вопросов, о которых он в интересах обороны страны считает необходимым поставить правительство в известность". "Я, разумеется, не имел в виду обвинять кого-либо из министров в сношениях с противником, но я знал, что некоторые члены Временного правительства находятся в постоянном и товарищеском общении с членами Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, среди коих, по сведениям контрразведки, имелись лица, заподозренные в сношениях с противником", - объяснялся потом по этому поводу Савинков.

"Этот легковесный краснобай хочет мною командовать?" - должен был сказать себе Корнилов.
"Этот ограниченный и невежественный казак собирается спасать Россию?" - не мог не подумать Керенский"

Лев Троцкий о вcтрече Корнилова и
Керенского

Несмотря на усилия Керенского не разглашать доклад Корнилова "4 (17) августа, то есть на другой день, копия доклада находилась уже в редакционном портфеле советского официоза "Известия", и с 5 (18) августа началось печатание выдержек из него и одновременно широкая травля верховного командования", - вспоминал командующий Юго-Западным фронтом в те дни генерал Антон Деникин. Стали широко распространяться слухи о предстоящей отставке Корнилова. Павел Милюков вспоминал: "Сообщения, что вопрос об отставке Корнилова стоит серьезно, конечно, не могли не дойти до Ставки. В Ставке и в кругах, ей дружественных, эти слухи вызвали чрезвычайное волнение. Совет Союза казачьих войск "заявлял громко и твердо о полном и всемерном подчинении своему вождю-герою " и "считал нравственным долгом заявить Временному правительству и народу, что он снимает с себя возложенную на него ответственность за поведение казачьих войск на фронте и в тылу при смене генерала Корнилова". Союз офицеров, возлагая "все свои надежды на любимого вождя", изъявлял готовность "всемерно поддерживать его законные требования до последней капли крови". В заседании георгиевских кавалеров совещание постановило "твердо заявить Временному правительству, что, если оно допустит восторжествовать клевете и генерал Корнилов будет смещен, союз немедленно отдаст боевой клич всем георгиевским кавалерам о выступлении совместно с казачеством".

На фоне этого 9 (22) августа Верховный главнокомандующий вновь прибыл в Петроград для представления своего доклада на заседании Временного правительства. Вообще Корнилов не хотел ехать в столицу. "Причинами были опасение подвоха со стороны Керенского и сложившееся убеждение о безнадежности проведения корниловских мероприятий. Однако Савинков и Филоненко переубедили Корнилова, и он выехал 9-го, не зная, что вслед ему послана телеграмма министра-председателя, указывающая, что его "прибытие не представляется необходимым и Временное правительство снимает с себя ответственность за последствия его отсутствия с фронта", - писал Антон Деникин. "Генерал Корнилов под влиянием штаба и всей совокупности слухов опасался какого-то непредвиденного действия относительно него", - показывал позже Филоненко. "Непредвиденное действие", которого опасались в Ставке, было предполагаемое покушение на жизнь Верховного главнокомандующего. "Решившись ехать, Корнилов все-таки принял меры предосторожности", - пояснял Павел Милюков. Сам Керенский, принимавший Корнилова в Зимнем дворце, жаловался впоследствии комиссии, расследовавшей дело Корнилова: "Прибыл и вошел ко мне с пулеметами - вот насколько было с его стороны отношение дружеское. Впереди ехал автомобиль с пулеметом и сзади автомобиль с пулеметом. Текинцы внесли два мешка с пулеметами и положили в вестибюле". Уроженцы Средней Азии, текинцы были личной охраной Корнилова. Они были необычайно преданны генералу и называли его Великим Бояром.

Александр Керенский
Министр-председатель Временного правительства

Николай Некрасов
Заместитель министра-председателя

Михаил Терещенко
Министр иностранных дел

Корнилов рассчитывал получить окончательное согласие правительства на предлагаемые им реформы, однако Керенский, без ведома которого генерал был вызван в Петроград, заявил, что он не ознакомлен с новым вариантом записки, в котором были ранее отсутствовавшие разделы о милитаризации заводов и железных дорог. Он отказался рассматривать записку на заседании кабинета и внес ее лишь на обсуждение "триумвирата" Временного правительства, состоявшего из него самого, его заместителя Николая Некрасова и министра иностранных дел Михаила Терещенко. "По рассмотрении доклада мне было заявлено, что правительство соглашается на все предложенные мной меры, вопрос же об их осуществлении является вопросом темпа правительственных мероприятий", - показывал позже генерал Корнилов.

При этом фактический составитель записки - Борис Савинков - на совещание допущен не был, очевидно, из-за обиды Керенского на вызов Корнилова без его санкции. Вообще, отношения Керенского с Савинковым в этот период резко ухудшились. Когда Керенский заявил о записке Корнилова, "что он ни в каком случае и ни при каких обстоятельствах такой докладной записки не подпишет", Савинков ответил, что "в таком случае докладную записку во Временное правительство представит сам генерал Корнилов", и подал в отставку. Дальнейшие события вокруг отставки Савинкова - это отдельная маленькая эпопея. Суть ее субъективно, но весьма лаконично изложена Николаем Сухановым: "Перед отъездом на совещание в Москву он (Савинков - прим. ТАСС) подал в отставку; это произошло на почве колебаний Керенского полностью удовлетворить требования Корнилова. Но это было несерьезно - заведомо для всех. Это было наивное вымогательство у расхлябанного Керенского, причем Савинков исходил из правильной предпосылки, что серьезных и принципиальных разногласий между премьером и Главковерхом нет. По возвращении из Москвы было сообщено официально, что Савинков остается".

"Члены Временного правительства узнали о приезде Верховного только 10 (23) августа из газет, и на вопрос Федора Кокошкина (Федор Кокошкин - кадет, государственный контролер Временного правительства) министр-председатель обещал, что доклад состоится вечером. Но день прошел, и 11 (24) августа, также из газет, они узнали о предстоящем оставлении своего поста Савинковым ввиду разногласий с военным министром и невозможности провести известные военные реформы, а также с большим изумлением прочли, что Корнилов ночью отбыл в Ставку. В этот же день Кокошкин предъявил министру-председателю ультимативное требование, чтобы правительство немедленно было ознакомлено с запиской Корнилова, угрожая в противном случае выходом в отставку всей кадетской группы. Вечером состоялось заседание, в котором Керенский прочел первую записку Корнилова и дал по ней весьма уклончивые объяснения", - писал Антон Деникин.

Керенский затягивал рассмотрение "корниловской программы" Временным правительством, потому что опасался реакции Советов на проведение подобных реформ, которые были бы восприняты ими как наступление на завоевания революции и могли стоить ему премьерского кресла, так как Советы были по сути единственной опорой Керенского.

В такой обстановке страна подходила к Государственному совещанию, которое должно было пройти в Москве с 12 по 15 (25–28) августа.

Свернуть Подробнее

Было создано второе коалиционное правительство, в состав которого вошли 7 представителей социалистических партий (эсеров и меньшевиков) против 4 кадетов, а возглавил правительство эсер А. Ф. Керенский . Верховным главнокомандующим вместо генерала А. А. Брусилова он, по рекомендации своего заместителя и губернатора Петрограда Б. В. Савинкова , назначил генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова : министра-председателя подкупила лояльность генерала к правительству, его авторитет среди военных, демократизм убеждений; учитывая же тот факт, что в Петрограде только что было подавлено поддержанное большевиками вооружённое выступление части гарнизона , в тылу также требовалась «твердая власть» .

Генерал Корнилов был чрезвычайно популярен в войсках, пользовался в военных кругах авторитетом , вокруг него начало смыкаться офицерство, казачество - вообще все круги, стоявшие в оппозиции к расширявшимся революционным процессам, которые они рассматривали как развал страны. Прежде всего это были правые круги, связанные с дворянством и крупными собственниками. По словам В. М. Чернова , «искать помощников Корнилову не пришлось. Его вызывающее поведение стало сигналом для всей России. Представители Союза офицеров во главе с Новосильцевым явились сами и выразили желание работать ради спасения армии. Прибыли делегаты от Казачьего совета и Союза георгиевских кавалеров. Республиканский центр пообещал Корнилову поддержку влиятельных кругов и передал в его распоряжение военные силы петроградских организаций. Генерал Крымов прислал в комитет Союза офицеров гонца с поручением выяснить, правда ли, что „что-то затевается“, и сообщить, должен ли он принять 11-ю армию, предложенную ему Деникиным, или оставаться с 3-м корпусом, которому предстоит, как он выразился, „куда-то отправиться“. Его попросили остаться с 3-м корпусом». Финансовую поддержку движению оказывали крупнейшие русские капиталисты: Рябушинский, Морозовы, Третьяков, Путилов, Вышнеградский и др. .

Уже в апреле 1917 года среди недовольных новым порядком офицеров приобрела популярность идея установления военной диктатуры; образовалось множество военных организаций, среди которых к середине лета наиболее влиятельными были Военная лига, Союз георгиевских кавалеров (штаб-квартиры находились в Петрограде) и созданный при Ставке в Могилёве Союз офицеров армии и флота. Устремления военных поддерживали и некоторые гражданские организации, в том числе Общество экономического возрождения России во главе с А. И. Гучковым и А. И. Путиловым и Республиканский центр, создавший даже собственный военный отдел, для координации действий различных офицерских организаций. На пост военного диктатора весной и летом выдвигались разные кандидатуры, в том числе М. В. Алексеев, А. А. Брусилов и А. В. Колчак , однако после назначения Верховным главнокомандующим Л. Г. Корнилова, он естественным образом оказался главным и единственным кандидатом в диктаторы.

Керенский, в целом, был согласен со многими взглядами Корнилова на положение в стране и пути выхода из него. 21 июля английский посол Бьюкенен передает слова, сказанные ему политически близким к Керенскому министром иностранных дел Терещенко: «Остается только одно: введение военного положения во всей стране, использование военно-полевых судов против железнодорожников и принуждение крестьян к продаже зерна. Правительство должно признать генерала Корнилова; несколько членов правительства должно оставаться в ставке для постоянной связи с ним. На мой вопрос о том, разделяет ли его взгляды Керенский, Терещенко ответил утвердительно, но сказал, что у премьера связаны руки» . В то же время, введение военной диктатуры и разгон Совета делало лишним самого Керенского и ставило под угрозу его политическое выживание. Объективно, Керенский мог сохранять власть, лишь лавируя между правыми и Советами; этим объясняется двусмысленное поведение Керенского на протяжении всего корниловского заговора, усиленное вскоре возникшей личной антипатией между Керенским и Корниловым .

Важную роль в будущих событиях августа, связанных с именем генерала Корнилова, сыграло проведенное на квартире у московского городского комиссара, члена ЦК кадетской партии Н. М. Кишкина по инициативе М. В. Родзянко частное совещание членов партий кадетов и октябристов и бывших членов Комитета Государственной Думы П. Н. Милюкова, В. А. Маклакова, И. Шингарева, С. И. Шидловского, Н. В. Савича. Представитель Ставки полковник Роженко сообщил о назревающем конфликте между Корниловым и Керенским, возможным выдвижении на Петроград кавалерийских частей «для ликвидации попытки большевистского переворота», разгоне Совета и Временного правительства и передачи власти Думе . Также прозвучали доклады представителей «Союза офицеров» полковников Новосильцева и Пронина по «программе Корнилова», докладчики заявляли о необходимости «общественной поддержки» генерала. По воспоминаниям Савича эти доклады производили впечатление «неожиданно-наивных и по-детски необдуманных» . «Нам стало ясно, что всё, решительно всё в этой авантюре не продумано и не подготовлено, есть только болтовня и добрые намерения». Выступившие от партии кадетов П. Н. Милюков и князь Г. Н. Трубецкой, говорили о важности, и, в то же время, о невозможности военной диктатуры, если она не будет поддержана массами. В результате складывалось впечатление, что кадеты поддерживают Корнилова. Однако, об ошибочности подобной уверенности говорил Новосильцеву Маклаков: «Я боюсь, что мы провоцируем Корнилова». Накануне Совещания с публичными обращениями поддержки Главковерху выступили также «Союз офицеров», «Союз Георгиевских кавалеров», «Союз казачьих войск», съезд несоциалистических организаций и другие. Историк В. Ж. Цветков констатирует, что все это вселяло в Корнилова уверенность в сочувствии ему не только генералитета и политиков, но также офицерства и солдат .

Тем временем положение на фронте ухудшалось; 21 августа (3 сентября) германские войска взяли Ригу ; заградительные отряды Корнилова не только не помогали, но и усиливали ожесточение солдат против офицеров .

«Корниловская программа» и политические взгляды генерала Корнилова

Вопреки утверждениям некоторых историков, генерал Корнилов никогда, ни до своего августовского выступления, ни во время него - ни официально, ни в частных беседах и разговорах не ставил определённой «политической программы». Он её не имел, как не имел (наряду с Керенским) прямых социальных и политических лозунгов. Документ, известный в истории под названием «Корниловская программа» стал результатом коллективного творчества Быховских узников - лиц, заключённых в Быховскую тюрьму вместе с генералом Корниловым по обвинению в поддержке его после неудачи Корниловского выступления. По словам генерала Деникина - соавтора этой программы, она нужна была как исправление «пробела прошлого» - необходимости объявления строго деловой программы по удержанию страны от окончательного развала и падения. Программа после составления была утверждена генералом Корниловым и появилась в печати без даты и под видом программы одного из прошлых его выступлений, ибо в условиях, в которых пребывали её авторы, было трудно, по словам генерала Деникина, опубликовать «Программу Быхова» .

«Корниловская программа»:

Во время своего назначения на пост Верховного главнокомандующего 19 июля 1917 г. генерал Корнилов потребовал от правительства признания за ним ответственности «только перед собственной совестью и всем народом», устанавливая таким образом по словам Деникина некую «оригинальную схему суверенного военного командования». Заявление в основном касалось военной части, в частности - предоставление Главковерху полной автономии во всех военных вопросах - как то решения оперативных задач, назначения и смещения командного состава. Требовал Корнилов и введения смертной казни на фронте.

В беседах с целым рядом лиц генералом Корниловым выдвигались различные формы «сильной власти», например, переформирование кабинета Керенского на национальных началах, смена главы правительства, введение Верховного главнокомандующего в состав правительства, совмещение должностей министра председателя и Верховного главнокомандующего, директория, единоличная диктатура. Сам генерал Корнилов склонялся к единоличной диктатуре, не ставя, однако, её при этом самоцелью и придавая огромное значение факту легитимности и законной преемственности власти.

30 июля на совещании с участием министров путей сообщения и продовольствия генерал Корнилов высказывал следующие взгляды:

Для окончания войны миром, достойным великой, свободной России, нам необходимо иметь три армии: армию в окопах, непосредственно ведущую бой, армию в тылу - в мастерких и заводах, изготовляющую для армии фронта всё ей необходимое, и армию железнодорожную, подвозящую это к фронту

Не вдаваясь в вопрос о том, какие меры необходимы для оздоровления рабочих и железнодорожных составляющих и предоставляя разобраться в этом специалистам, генерал тем не менее полагал, что «для правильной работы этих армий они должны быть подчинены той же железной дисциплине, которая устанавливается для армии фронта».

В записке генерала Корнилова, подготовленной для доклада Временному правительству, говорилось о необходимости проведения следующих главных мероприятий:

• введение на всей территории России в отношении тыловых войск и населения юрисдикции военно-революционных судов, с применением смертной казни за ряд тягчайших преступлений, преимущественно военных;
• восстановление дисциплинарной власти военных начальников;
• введение в узкие рамки деятельности комитетов и установления их ответственности перед законом.

3 августа генерал Корнилов представил записку Керенскому в Петрограде , однако последний, выразив предварительно своё принципиальное согласие с мерами, предлагавшимися Корниловым, уговорил генерала не представлять записки правительству непосредственно в этот день, мотивируя это пожелание желательностью завершения аналогичной работы военного министерства для взаимного согласования проектов. Однако уже на следующий день 4 августа копия записки генерала Корнилова оказалась в распоряжении газеты «Известия», начавшей печатание выдержек из корниловской записки, одновременно с чем началась и широкая кампания против Корнилова.

В отношении ключевого в тех обстоятельствах аграрного вопроса, Корнилов имел программу, разработанную для него профессором Яковлевым; она предполагала частичную национализацию земли с наделением, однако, не всех крестьян, а только солдат, вернувшихся с фронта, с рядом изъятий в пользу землевладельцев .

По словам генерала Деникина, «политический облик генерала Корнилова для многих оставался неясным» и вокруг этого вопроса строились легенды, имевшие своим источником окружение Лавра Георгиевича, которое, в силу излишней терпимости и доверчивости плохо разбиравшегося в людях генерала, подобралось «мало-государственное или же вовсе беспринципное». В этом Деникин видел глубочайший трагизм деятельности генерала Корнилова.

Выдвижение корниловских войск на Петроград

Уже в дни Московского совещания начались угрожающие передвижения верных Корнилову частей: на Петроград из Финляндии двигался кавалерийский корпус генерал-майора А. Н. Долгорукова , на Москву - 7-й Оренбургский казачий полк. Они были остановлены соответственно командующими Петроградского и Московского военного округов

Между тем прорыв немцев под Ригой, с одной стороны, создавал реальную угрозу Петрограду, а с другой - давал повод воспользоваться этой угрозой для «наведения порядка». Произошедшее в связи с этим перебазирование Ставки на территорию Петроградского военного округа также создавало двусмысленную и тревожную для Керенского ситуацию. Керенский, чьи отношения с Корниловым после Московского совещания обострились, теперь решил вступить с ним в союз. Соглашение было выработано благодаря Савинкову; Керенский давал Корнилову значительную власть, надеясь, что он очистит своё окружение в Ставке от слишком открытых и воинственных реакционеров. 20 августа Керенский по докладу Савинкова согласился на «объявление Петрограда и его окрестностей на военном положении и на прибытие в Петроград военного корпуса для реального осуществления этого положения, то есть для борьбы с большевиками» . 21 августа Временное правительство утвердило решение о выделении Петроградского военного округа в прямое подчинение Ставки. Предполагалось, что как военная, так и гражданская власть в округе будет принадлежать Корнилову, однако сам Петроград останется в ведении правительства; 3-й Кавалерийский корпус, как особо надёжный, будет передан Керенскому, однако не под командованием Крымова, а другого, более либерального и лояльного правительству, командира. Из надёжных частей предполагалось сформировать Особую армию в непосредственном распоряжении правительства. Савинков при этом назначался генерал-губернатором Петрограда - таким образом, де-факто судьба страны оказывалась в руках триумвирата Керенский - Корнилов - Савинков. До Ставки это решение было доведено 24 августа. После этого Корнилов, с одной стороны, издал распоряжение командующему 1-м кубанской казачьей дивизией П. Н. Краснову принять командование 3-м конным корпусом (фактически, Краснов вступил в командование корпусом только 29 августа), а с другой, 25 августа выдвинул 3-й корпус (по-прежнему под командованием Крымова) и Дикую дивизию, а также кавалерийский корпус Долгорукова на Петроград. Таким образом, движение корниловских войск на Петроград началось абсолютно легально . Корнилов формально поставил перед Крымовым задачу: 1) «В случае получения от меня или непосредственно на месте (сведений) о начале выступления большевиков, немедленно двигаться с корпусом на Петроград, занять город, обезоружить части петроградского гарнизона, которые примкнут к движению большевиков, обезоружить население Петрограда и разогнать советы; 2) По окончании исполнения этой задачи генерал Крымов должен был выделить одну бригаду с артиллерией в Ораниенбаум и по прибытии туда потребовать от Кронштадтского гарнизона разоружения крепости и перехода на материк» . Чтобы получить повод для ввода войск в Петроград и переворота, предполагалось организовать 27 августа провокационную псевдобольшевистскую демонстрацию, причём задача эта была возложена на председателя Совета Союза казачьих частей генерала Дутова .

25-26 августа в Ставке царило ощущение, что переворот развивается безо всяких препятствий - даже чересчур, подозрительно гладко. Обсуждались варианты устройства власти. Выдвигался проект Директории в составе Корнилова, Савинкова и Филоненко (эсер, помощник и доверенное лицо Савинкова). Был также выдвинут проект директории Керенский - Корнилов - Савинков. Другой проект предполагал создание коалиционного правительства т. н. «Совета народной обороны». В него предполагалось ввести адмирала А. В. Колчака (управляющий морским министерством), Г. В. Плеханова (министр труда), А. И. Путилова (министр финансов), С. Н. Третьякова (министр торговли и промышленности), И. Г. Церетели (министр почт и телеграфов), а также Савинкова (военный министр) и Филоненко (министр иностранных дел). Предполагалось даже введение в кабинет «бабушки русской революции» Е. К. Брешко-Брешковской . Председателем «Совета» должен был стать Корнилов, его заместителем - Керенский. На обсуждениях в Ставке говорилось также о директории в составе Керенского - Корнилова - Савинкова в качестве высшего органа управления страной до Учредительного собрания . Одновременно, уже без согласования с правительством, в Ставке был заготовлен проект приказа о введении в Петрограде осадного положения (комендантский час , цензура , запрет митингов и демонстраций, разоружение частей гарнизона, оказывающих сопротивление, военно-полевые суды). В то же время Союз офицеров с ведома Корнилова предполагал силами мобильных офицерско-юнкерских отрядов провести ликвидацию Совета и арест большевиков в Петрограде, поставив таким образом Керенского перед фактом. От Керенского не укрылись эти отступления от согласованного плана, вызывавшие у него тревогу и недоверие .

25 августа подали в отставку министры-кадеты - это было частью заранее задуманного корниловцами плана. Одновременно подал в отставку министр-эсер Чернов, который, наоборот, не желал принимать участие в прокорниловской интриге . Между тем 22 августа депутат Государственной думы и бывший член Временного правительства В. Н. Львов , пользовавшийся репутацией человека недалёкого, наивного и легкомысленного , попытался выступить в качестве посредника между Керенским и Ставкой. Он заявил Керенскому, что Советы медленно, но верно переходят в руки большевиков и больше не станут помогать Керенскому; одновременно «озлобление против Советов нарастает… оно уже прорывается наружу и закончится бойней». Угрожая Керенскому личной гибелью в этой «бойне» в случае, если он не «порвёт с Советами», Львов от имени прокорниловских сил предложил ему сформировать правое правительство и в конце концов, по словам Львова, добился даже слов о согласии сложить власть. После этого Львов направился в Ставку, чтобы обсудить с Корниловым условия последнего Керенскому.

24 августа он имел разговор с Корниловым, в котором Корнилов сформулировал идею введения военного положения в Петрограде, сосредоточения власти Верховного главнокомандующего и министра-председателя в одних руках («конечно, всё это до Учредительного Собрания»), заявляя о готовности передать Керенскому портфель министра юстиции, а Савинкову - военного министра. Он также просил Львова «предупредить Керенского и Савинкова, что я за их жизнь нигде не ручаюсь, а потому пусть они приедут в Ставку, где я их личную безопасность возьму под свою охрану». 26 августа с этим сообщением Львов прибыл к Керенскому .

Объявление Корнилова мятежником

Затем последовали переговоры по прямому проводу между приближённым Керенского В. В. Вырубовым и Керенским, с одной стороны, и Корниловым, с другой, причём Керенский, стремившийся заручиться новыми доказательствами мятежа, вступил в переговоры от лица (отсутствующего) Львова:

[Керенский]. - Здравствуйте, генерал. У телефона Владимир Николаевич Львов и Керенский. Просим подтвердить, что Керенский может действовать согласно сведениям, переданным Владимиром Николаевичем.
[Корнилов]. - Здравствуйте, Александр Фёдорович, здравствуйте, Владимир Николаевич. Вновь подтверждая тот очерк положения, в котором мне представляется страна и армия, очерк, сделанный мною Владимиру Николаевичу с просьбой доложить Вам, я вновь заявляю, что события последних дней и вновь намечающиеся повелительно требуют вполне определённого решения в самый короткий срок.
[Керенский]. - Я - Владимир Николаевич - Вас спрашиваю: то определённое решение нужно исполнить, о котором Вы просили известить меня, Александра Фёдоровича, только совершенно лично? Без этого подтверждения лично от Вас Александр Фёдорович колеблется мне вполне доверить.
[Корнилов]. - Да, подтверждаю, что я просил Вас передать Александру Фёдоровичу мою настойчивую просьбу приехать в Могилёв.
[Керенский]. - Я - Александр Фёдорович. Понимаю Ваш ответ как подтверждение слов, переданных мне Владимиром Николаевичем. Сегодня это сделать и выехать нельзя. Надеюсь выехать завтра. Нужен ли Савинков?
[Корнилов]. - Настоятельно прошу, чтобы Борис Викторович приехал вместе с Вами. Сказанное мною Владимиру Николаевичу в одинаковой степени относится и к Борису Викторовичу. Очень прошу не откладывать Вашего выезда позже завтрашнего дня. Прошу верить, что только сознание ответственности момента заставляет меня так настойчиво просить Вас.
[Керенский]. - Приезжать ли только в случае выступлений, о которых идут слухи, или во всяком случае?
[Корнилов]. - Во всяком случае.

Ответы Корнилова выглядели, как подтверждение всех обвинений Керенского, хотя по сути таковыми не являлись, так как вопросы Керенского были заданы в общей форме. Впоследствии Корнилов и его сторонники расценили эти действия Керенского как провокацию . Фактически, по версии Корнилова, он лишь подтверждал приглашение Керенского в Могилёв для переговоров, но никак не расписывался в предъявлении ультиматума. По мнению А. И. Деникина, Керенский больше всего боялся, что «ответ Корнилова по самому существенному вопросу - о характере его предложений» - опровергнет его толкование «ультиматума», и потому сознательно облёк существо вопроса в «умышленно тёмные формы».

Вслед за тем Керенский спрятал в своём кабинете за занавеской начальника милиции Булавинского; в присутствии этого свидетеля Львов в новом разговоре подтвердил содержание записки. По воспоминаниям Булавинского, на вопрос, «каковы были причины и мотивы, которые заставили генерала Корнилова требовать, чтобы Керенский и Савинков приехали в Ставку», он не дал ответа. После этого Львов был арестован .

Вечером 26 августа на заседании правительства Керенский квалифицировал действия Верховного главнокомандующего как «мятеж ». Однако правительство не приняло сторону Керенского. Во время произошедшего бурного совещания Керенский требовал себе «диктаторских полномочий» для подавления «мятежа», однако другие министры выступали против этого и настаивали на мирном урегулировании.

Александр Фёдорович несколько раз хлопал дверью, угрожал, что раз министры его не поддерживают, то он «уйдёт к Советам»

В результате была спешно составлена телеграмма, посланная в Ставку за подписью Керенского, в которой Корнилову было предложено сдать должность генералу А. С. Лукомскому и немедленно выехать в столицу .

Эта полученная в Ставке ночью 27 августа и совершенно неожиданная для Корнилова телеграмма без номера, подписанная просто «Керенский», сначала была принята за фальшивку. Корнилов только что отправил Керенскому телеграмму с сообщением, что корпус Крымова будет в Петрограде 28-го, и просьбой ввести военное положение 29-го . Между тем в газетах было опубликовано заявление Керенского, начинавшееся словами: «26 августа генерал Корнилов прислал ко мне члена Государственной Думы В. Н. Львова с требованием передачи Временным правительством всей полноты военной и гражданской власти, с тем, что им по личному усмотрению будет составлено новое правительство для управления страной…»

Корнилов пришёл в ярость. Ответом Корнилова на заявления Керенского было формальное объявление войны Временному правительству: «Телеграмма министра-председателя за № 4163, во всей своей первой части, является сплошной ложью: не я послал члена Государственной думы В. Львова к Временному правительству, а он приехал ко мне, как посланец министра-председателя. Тому свидетель член Государственной Думы Алексей Аладьин. Таким образом, свершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу Отечества. Русские люди! Великая родина наша умирает. Близок час её кончины. Вынужденный выступить открыто - я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на рижском побережьи, убивает армию и потрясает страну внутри.(…) Я, генерал Корнилов, - сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ - путём победы над врагом - до Учредительного Собрания, на котором он сам решит свои судьбы, и выберет уклад новой государственной жизни. Предать же Россию в руки её исконного врага, - германскаго племени, - и сделать русский народ рабами немцев, - я не в силах. И предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли. Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!»

Корнилов категорически отказался сдать должность главнокомандующего, а генерал Лукомский - принять её. На требование остановить движение Крымова последний телеграфировал Керенскому: «остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно» . Отказался остановить эшелоны и принять должность главнокомандуюшего и командующий Северным фронтом генерал В. Н. Клембовский . Из пяти командующих фронтами, он был одним из двух, открыто поддержавших Корнилова; вторым был командующий Юго-Западным фронтом А. И. Деникин, заявившей о своей поддержке Корнилова сразу же при получении телеграммы Керенского об отставке последнего.

Керенский принял командование на себя и вызвал в Петроград Алексеева, чтобы назначить его главнокомандующим. Он также такой приказ выполнять отказывался.

Принимая на себя всю полноту власти, генерал Корнилов обещал «спасти Великую Россию» и «довести народ путём победы до созыва Учредительного Собрания». 29 августа генерал распространил ещё одно обращение, в котором заявлял о сговоре правительства, большевиков и Германии, называл взрывы в Казани их спланированной акцией, призывал не подчиняться распоряжениям правительства .

Выступление генерала Корнилова поддержали Союз офицеров, петроградские офицерские организации; «вторая шашка Империи» генерал А. М. Каледин присоединился к восставшим. Командующие четырьмя фронтами объявили о своей солидарности с Верховным главнокомандующим.

Провал выступления Корнилова

Между тем корпус генерала Крымова продолжал движение на Петроград. В соответствии с разработанным заранее планом, на 27 августа в Петрограде заговорщиками была назначена провокационная псевдо-большевистская демонстрация, которая должна была дать повод для ввода в Петроград войск Крымова, разгона Совета и объявления столицы на военном положении. Демонстрацию должен был организовать председатель Совета Союза казачьих частей атаман Дутов, однако справиться с этой задачей он не смог: за ним никто не пошёл .

28 августа генерал Корнилов решил отказать Керенскому в выполнении его требовании (от 28 августа) остановить движение на Петроград (отправленного туда ранее по решению Временного Правительства и самого Керенского) корпуса генерала Крымова и принимает решение:

…выступить открыто и, произведя давление на Временное правительство, заставить его: 1. исключить из своего состава тех министров, которые по имеющимся [у него] сведениям были явными предателями Родины;

2. перестроиться так, чтобы стране была гарантирована сильная и твердая власть

…воспользовавшись для этого все тем же уже движущимся по указанию Керенского на Петроград конным корпусом и даёт его командиру генералу А. Крымову соответствующее указание.

28 августа войска Крымова заняли Лугу , разоружив местный гарнизон . У станции Антропшино Корниловская Туземная дивизия вступила в перестрелку с солдатами Петроградского гарнизона . В условиях угрозы власти правительства Керенский ищет возможности для переговоров, но его отговаривают ехать в Ставку из-за опасности расправы - ходят слухи, что Керенскому в войсках вынесен смертный приговор. Помощь в подавлении выступления правительству предложили Советы. Временное правительство было вынуждено прибегнуть к услугам большевистских агитаторов для контакта с восставшими частями и раздать оружие петроградским рабочим, начавшим формировать отряды собственного ополчения - Красной гвардии .

Керенский издал указ об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» генерала Корнилова и его старших сподвижников.

Продвижение войск корниловцев было остановлено 29 августа (11 сентября) на участке Вырица -Павловск , где противники Корнилова разобрали железнодорожное полотно. Благодаря агитаторам, посланным для контактов с восставшими частями, удалось добиться того, что последние сложили оружие.

Крымов оказался обманутым. Уйдя от Керенского, выстрелом из револьвера он смертельно ранил себя в грудь. Через несколько часов в Николаевском военном госпитале, под площадную брань и издевательства революционной демократии, в лице госпитальных фельдшеров и прислуги, срывавшей с раненого повязки, Крымов, приходивший изредка в сознание, умер .

По воспоминаниям ген. А. Лукомского, Крымов через адъютанта передал Корнилову записку. Корнилов записку получил, но с её содержанием никого не ознакомил.

Генерал Корнилов отказался от предложений покинуть Ставку и «бежать». Не желая кровопролития в ответ на уверения в верности от преданных ему частей из уст Генерального штаба капитана Неженцева «скажите слово одно, и все корниловские офицеры отдадут за вас без колебания свою жизнь…» генерал ответил: «Передайте Корниловскому полку , что я приказываю ему соблюдать полное спокойствие, я не хочу, чтобы пролилась хоть одна капля братской крови .»

Генерального штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев … «…ради спасения жизни корниловцев , решился принять на свою седую голову бесчестие - стать начальником штаба у „главковерха“ Керенского .» …соглашается произвести арест генерала Корнилова и его сподвижников (генералов Романовского , Лукомского и ряд старших офицеров, взятых под следствие и помещенных в г. Быхове в здании монастыря) в Ставке , что и делает 1 сентября 1917 года. Корниловцам, помещённым в здании Быховской тюрьмы, генерал Алексеев постарался обеспечить максимальную безопасность. Тем не менее, этот эпизод оказался недопонятым генералом Корниловым и впоследствии уже на Дону весьма негативно сказался на отношениях двух генералов-руководителей молодой Добровольческой Армии . Генерала Корнилова, без сомнения, также должна была ранее огорчать чрезвычайная осторожность генерала Алексеева в плане поддержки Выступления, сочувствовавшего желанию генерала Корнилова навести порядок в армии и стране, однако публично не соглашавшегося ни по одному пункту по причине отсутствия веры в успех рискованного мероприятия.

Тотчас после этого (через неделю) генерал Алексеев уходит в отставку с поста Начальника штаба при Верховном главнокомандующем - Керенском ; об этом кратком, всего несколько дней, периоде своей жизни генерал говорил впоследствии всегда с глубоким волнением и скорбью . Своё отношение к корниловцам Михаил Васильевич выразил в письме редактору «Нового времени » Б. А. Суворину таким образом:

Россия не имеет права допустить готовящегося в скором времени преступления по отношению её лучших, доблестных сынов и искусных генералов. Корнилов не покушался на государственный строй; он стремился, при содействии некоторых членов правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных. Это не измена родине, не мятеж…

28 августа аресту подвергаются также выразившие солидарность Корниловскому выступлению главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал А. И. Деникин , генерал С. Л. Марков , генерал И. Г. Эрдели и ряд других.

Итоги

Провал Корниловского выступления имел отдалённым последствием именно то, чего стремились избежать и Корнилов, и Керенский - приход к власти большевиков. Правый политический фланг был разгромлен организационно и дискредитирован морально - для Керенского это означало, в частности, то, что он более не может проводить прежнюю политику лавирования и гораздо более зависит от поддержки Советов. Но сами Советы все более и более переходили в руки большевиков , которые благодаря активной организации сопротивления Корнилову не только полностью оправились и реабилитировали себя в глазах масс после июльской катастрофы, но и перешли в активное наступление. В этом отношении характерна судьба Л. Д. Троцкого : 4 сентября он, вместе с другими большевиками, арестованными после июльского выступления, освобождён из тюрьмы «Кресты», а уже 20 сентября он стал председателем Петроградского совета и ещё спустя три недели в этом качестве сформировал Военно-революционный комитет . Правительство Керенского, лишённое поддержки справа, не могло ничего противопоставить большевикам и было способно вести лишь соглашательскую политику . В воспоминаниях Л. Д. Троцкий отмечал стремительную радикализацию советских кругов уже в ходе подавления корниловского выступления:

После корниловских дней открылась для советов новая глава. Хотя у соглашателей все ещё оставалось немало гнилых местечек, особенно в гарнизоне, но Петроградский Совет обнаружил столь резкий большевистский крен, что удивил оба лагеря: и правый и левый. В ночь на 1 сентября, под председательством все того же Чхеидзе, Совет проголосовал за власть рабочих и крестьян. Рядовые члены соглашательских фракций почти сплошь поддержали резолюцию большевиков …

Если большевики и Советы в августовские дни выступили в глазах масс как спасители революционной демократии, то Временное правительство и лично Керенский серьёзно дискредитировали себя, продемонстрировав, в лучшем случае, беспомощность, в худшем - готовность к сговору с «контрреволюцией». Кадеты, явно замешанные в корниловском движении, были политически полностью дискредитированы, и требование вывода их из правительства стало в сентябре - октябре одним из основных требований советских кругов. Сам Керенский дал все основания большевистской пропаганде называть себя (устами Ленина) «корниловцем, рассорившимся с Корниловым случайно и продолжающим быть в интимнейшем союзе с другими корниловцами» .

При этом в августовские дни большевикам была предоставлена возможность совершенно легально вооружаться и создавать боевые структуры, которой они и воспользовались затем для подготовки переворота. По свидетельству Урицкого, в руки петроградского пролетариата попало до 40 тысяч винтовок. В эти дни в рабочих районах началось также усиленное формирование отрядов Красной гвардии, о разоружении которой после ликвидации Корниловского выступления не могло идти и речи . Это оружие и было использовано большевиками против Временного правительства менее чем через 2 месяца - в октябре 1917 года .

В отношении способности отразить вооружённое восстание ситуация усугублялась проявившимся стремлением Керенского после августа 1917 года иметь на посту командующего войсками личность как можно менее яркую .

В 1937 году , 20 лет спустя описываемых событий, другой участник событий - И. Л. Солоневич писал в «Голосе России», что результатом провала заговора генерала Корнилова стала власть Сталина над Россией, а также следующим образом характеризовал противостояние между Керенским и Корниловым:

Ген. Л. Г. Корнилова можно обвинять только в одном: в том, что заговор его не удался. Но генералу Л. Корнилову удалось нечто иное:

Он не делал изысканных жестов и не произносил патетических речей. Он также не бежал в бабьей юбке и не оставлял на произвол судьбы людей, которые ему верили. Он пошёл до конца. И конец этот он нашёл в бою.

Версии

Существует версия, что генерал Корнилов незадолго до этого выступивший на Московском государственном совещании с требованием «сильной руки» заранее согласовал вооружённое выступление с главой Временного правительства Керенским, который в ходе продвижения казаков Крымова на Петроград, под давлением Петроградского Совета, сменил свою первоначальную позицию и признал, 27 августа, генерала Корнилова мятежником. По этой версии Корнилов, с ведома А. Ф. Керенского, отправил на Петроград 3-й кавалерийский корпус под командованием генерала Крымова. Таким образом, под предлогом введения «надёжных войск» для нейтрализации большевиков Корнилов получал возможность сместить Временное правительство и стать военным диктатором .
По другой версии - Корнилов неправильно понял Керенского.

Мятеж также мог быть провокацией Савинкова (который дал согласие на введение войск) или Львова , служившего парламентёром между главнокомандующим и председателем правительства.

Л. Д. Троцкий в своей «Истории русской революции» пишет, что мятеж Корнилова был согласован с Керенским и имел целью установление диктатуры последнего, но Корнилов изменил договоренностям и попытался добиться диктатуры для себя.

См. также

Ссылки

• Радиограмма А. Ф. Керенского с обращением к народу. 27 августа 1917 года
• Сергей Эйзенштейн . Фрагменты из фильма «Октябрь» о распропагандировании большевиками Дикой дивизии (неопр.) . Seventeen Moments in Soviet History (1927). Проверено 15 февраля 2011. Архивировано 15 февраля 2012 года.

Литература

Исторические научные исследования

• Зимина В. Д. Белое дело взбунтовавшейся России: Политические режимы Гражданской войны. 1917-1920 гг. М.: Рос. гуманит. ун-т, 2006. 467 с. (Сер. История и память). ISBN 5-7281-0806-7
• Мельгунов, С. П. Как большевики захватили власть. «Золотой немецкий ключ» к большевистской революции / С. П. Мельгунов; предисловие Ю. Н. Емельянова. - М.: Айрис-пресс, 2007. - 640 с.+вклейка 16 с. - (Белая Россия). ISBN 978-5-8112-2904-8
• Волкова И. Русская армия в русской истории. - М.: Яуза, Эксмо, 2005. - 640 с., ил. ISBN 5-699-09557-8
• Кенез, Питер Красная атака, белое сопротивление. 1917-1918 / Пер. с англ. К. А. Никифорова. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. - 287 с - (Россия в переломный момент истории). ISBN 978-5-9524-2748-8
• Милюков П. Н. Ликвидация выступления Корнилова. (Враги о большевиках и пролетарской революции.) МПКомпания АКВАРЕЛЬ, 1991. По изданию Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. Составил С. А. Алексеев. В 5-ти томах. Госиздат, М. - Л., 1926 год.
• Костин А. Л. Посеяли ветер - пожали бурю. - М.: Гелиос АРВ, 2004. - 224 с., ил. ISBN 5-85438-111-7

• Из воспоминаний ген. А. Лукомского. Архив русской революции. М., Терра, 1991. Т.5, стр. 101
• Воспоминания П. Н. Краснова. Архив русской революции. М., Терра, 1991. Т.1-2.
• Деникин А. И. Очерки Русской Смуты. Крушение власти и армии, февраль-сентябрь 1917 Репринтное воспроизведение издания. J. Povolozky & C, Editeurs. 13, rue Bonapartie, Paris (VI). - Издательство «Наука», 1991. - ISBN 5-02-008582-0
• Генералъ А. И. Деникинъ Очерки Русской Смуты. Борьба Генерала Корнилова. Август 1917 г.-апрель 1918 г. -Репринтное воспроизведение издания. Париж. 1922. J. Povolozky & C, Editeurs. 13, rue Bonapartie, Paris (VI). - М.: Наука, 1991. - 376 с. - ISBN 5-02-008583-9
• Корнилов Л. Г. Протокол допроса Л. Г. Корнилова Чрезвычайной Комиссией 2-5 сент. 1917 г.
• Керенский А. Ф. Прелюдия к большевизму. 1919.
  • Переиздание: Центрполиграф. 2006.
• Деникин А. И. ОЧЕРКИ РУССКОЙ СМУТЫ. [В 3 кн.] Кн.2, т.2. Борьба генерала Корнилова; т.3. Белое движение и борьба Добровольческой армии - М.: Айрис-пресс, 2006. - 736 с.: ил. + вкл. 16 с - (Белая Россия) - Т.2, 3 - ISBN 5-8112-1891-5 (Кн. 2)
• Троцкий Л. Д. История русской революции в 3-х томах. - М.: терра, 1997 г.
• Трушнович А. Р. Воспоминания корниловца : 1914-1934 / Сост. Я. А. Трушнович - Москва-Франкфурт: Посев, 2004. - 336 с, 8 ил. ISBN 5-85824-153-0

• Шамбаров В. Е. Нашествие чужих: заговор против империи. М.: Алгоритм , 2007. ISBN 978-5-9265-0473-3
• Шамбаров В. Е. Белогвардейщина . - М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2007. - 640 с - (История России. Современный взгляд). ISBN 978-5-9265-0354-5
• Стариков Н. В. 1917.Не революция, а спецоперация!. М.: Яуза, Эксмо, 2007. ISBN 978-5-699-24363-1
• Иван Солоневич Заговор Корнилова - «Голос России», № 38, 16 марта 1937 г.

Примечания

1. «Корниловское „дело“, „выступление“, „заговор“, „мятеж“ - вот в каких терминах определялись трагические события конца августа, связанные с именем Корнилова. Обстановка, однако, по природе своей была несравненно сложнее и, захватывая широкие круги русской общественности, не может быть втиснута в узкие рамки таких определений. Гораздо правильнее назвать эти события - корниловским движением, оставляя за актом, имевшим место 27-31 августа название корниловского выступления » - Деникин А. И.

Генерал Корнилов был выходцем из низов, поэтому с энтузиазмом воспринял 1917 года, а также приход к власти Временного правительства. Кроме того, он искренне верил, что Россия способна выиграть войну. Поэтому в июле и августе Временное правительство доверило ему должность Но по истечении двух месяцев его объявили мятежником и заключили в тюрьму. Почему так получилось и какие цели преследовал генерал Корнилов, далее в этой статье.

Биография генерала

Лавр Георгиевич родился 18 августа (по новому стилю - 30 августа) 1870 года в Семипалатинской области, в станице Каркалинской. Был потомственным казаком. В 1989 году он стал выпускником Николаевской академии Генштаба, которую окончил с золотой медалью. Потом он служил в Туркестане, на штабных должностях. Кроме того, он также занимался разведывательной и исследовательской деятельностью по месту назначения, в Персии, Афганистане и Индии, изучал языки местных народов.

После Февральской года биография генерала Лавра Корнилова, кратко которую можно описать, одним словом, как героическую, была чрезвычайно насыщенной. В этот короткий промежуток времени он стал основателем белого движения в России. И, как уже было сказано выше, в июле и августе занимал должность Верховного Главнокомандующего.

Корниловский мятеж

Корнилов должен был принять участие в государственном совещании в Москве с 12 по 15 августа. Но он опоздал и прибыл в город только на второй день после его открытия. Его встретили на вокзале и, в буквальном смысле этого слова, вынесли на руках. Надо сказать, что он был политически неопытным и находился в большей степени под влиянием своего ближайшего авантюрно настроенного окружения. Он в значительной степени преувеличивал свою популярность, которой пользовался в стране, а также готовность народа принять положительно его предложение о введении военной диктатуры.

Корнилов вел свои переговоры с Керенским при посредничестве Савинкова и Львова. Их темой было установление в стране сильной власти. О том, какие цели преследовал генерал Корнилов, Керенскому передал на словах Львов. Но, видимо, что-то было сказано не так, потому что главе Временного правительства они показалось не только ультиматумом, но и угрозой не только ему самому, а и всей действующей власти.

Испугавшись влияния генерала, он потребовал от последнего покинуть должность Главковерха и немедленно вернуться в Петроград. Но Корнилов не выполнил приказ. Именно поэтому он был поставлен в один ряд с мятежниками.

28 августа состоялось выступление генерала Л. Г. Корнилова, в котором он объявил о своих целях. После этого он двинул корпус на Петроград. Но все закончилось неудачей. Крымов застрелился, а Деникин и остальные единомышленники Корнилова, включая и его самого, были арестованы и посажены в Быховскую тюрьму.

Что же такого мог услышать Керенский и какие цели преследовал генерал Корнилов, делая свое заявление? А их было всего две. Первая из них - это а вторая - требование не сдаваться и вести войну до победного конца.

Программа

Учитывая то, что тюремный режим, мягко говоря, не отличался строгостью, участники выступления смогли составить так называемую Быховскую, или, как ее еще называют, Корниловскую программу. Но некоторые историки склоняются к другой версии. Она заключается в том, что генерал сам в одиночку сумел ее составить.

Требования

● Установление диктатуры военных с целью оказывать давление на решения Временного правительства по делу об исключении министров, которые, как считал Корнилов, являются предателями Родины.

● Перестроить таким образом, чтобы в стране действовала твердая и сильная власть.

● Создать современную боеспособную армию с хорошей дисциплиной, на которую бы не влияла политика, различного рода комитеты и комиссары.

● Ведение войны с помощью надежных союзников и заключение мира, который бы соответствовал интересам России.

● Наладить надежное жизнеобеспечение всей страны и армии, а также упорядочить транспорт и восстановить работу заводов и фабрик.

Вот чего хотел генерал Корнилов. Дело Корнилова продолжить, как оказалось, было некому.

Смерть генерала

Уже подойдя со своей Добровольческой армией к Екатеринодару (сейчас Краснодар) Корнилов узнал, что город захвачен красными, которые успели организовать достаточно сильную оборону. Несмотря на это, генерал предпринял попытку штурма. Как известно, атака оказалась неудачной из-за малочисленности его солдат. Но Корнилов не хотел здаваться, поэтому 12 апреля была предпринята еще одна попытка выбить красных из этого населенного пункта.

Утром следующего дня генерал был убит взрывом снаряда, пробившего стену здания, в котором он находился. Причиной смерти был осколок, попавший ему прямо в висок.

Гроб с телом Корнилова отступающие войска доставили в станицу Елизаветпольскую, где его отпевал священник. А 15 апреля он был захоронен на территории немецкой колонии Гначбау. Но даже после смерти он не смог обрести покой. На следующий день войска большевиков захватили поселение, вскрыли могилу, а тело генерала отвезли назад в Екатеринодар. Там оно подверглось глумлению и впоследствии было сожжено.

Мятеж генерала Корнилова в начале сентября 1917 года у историков считается неудачной попыткой установления в России военной диктатуры. Дескать, взыграло ретивое у генерала - героя войны, и решил он «одним махом всех смутьянов побивахом». Только не все так просто было с этим мятежом.

В конце июня 1917 года Временное правительство предприняло попытку начать крупное наступление на Юго-Западном фронте. Но из-за нежелания солдат воевать это наступление с треском провалилось. Тогда военный министр Керенский решил повесить всех собак на большевиков, объявив, что они разложили армию. Но командующий Западным фронтом генерал Деникин (да-да, тот самый) примерно тогда же заявил Керенскому: «Не большевики разложили армию, а вы, ваше правительство».
Эти слова потом аукнутся Антону Ивановичу.

В поисках диктатора

Юнкера разгромили редакцию «Правды» на Мойке. Ленин успел выехать из нее за несколько минут до прибытия юнкеров. Интересно, кто его предупредил? Запомним и этот момент. Была захвачена штаб-квартира большевиков во дворце Кшесинской, а войска Петроградского гарнизона, сочувствующие большевикам, частично были разоружены, частично отправлены на фронт. Казалось, что влияние большевиков в Петрограде сошло на нет. Осталось дождаться диктатора, который огнем и мечом наведет в стране порядок.

На должность такого диктатора английским послом в России Джорджем Бьюкененом был выдвинут генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов. Человек этот по всем статьям годился в русские Бонапарты - был сторонником твердой руки, стоял за продолжение войны до победного конца, был решителен и тверд. Правда, сослуживцы называли его «львом с бараньей головой», но для диктатора это не суть важно - думать за него могут и другие.

Британские спецслужбы качественно пропиарили Корнилова.

Для начала в августе в Москве было проведено Государственное совещание, на котором Корнилов, ставший к тому времени Верховным главнокомандующим, заявил о своей позиции. Первопрестольная была оклеена листовками, отпечатанными на английские деньги и доставленными из Петрограда в спецпоезде британского посла. Вкусив славы, генерал начал действовать.

19 августа по приказу Корнилова русские войска оставили Ригу. Тем самым главком убивал двух зайцев - показывал всем, что без введения в армии жесткой дисциплины невозможно вести боевые действия и что тем самым для немцев открывается путь на Петроград. Заодно Корнилов потребовал, чтобы ему подчинили Петроградский военный округ, который становился прифронтовым.

В конце августа был запланирован поход верных Корнилову войск на Петроград. Для участия в этом походе решено было задействовать так называемую Дикую дивизию - соединение, состоящее из уроженцев Северного Кавказа, и 3-й кавалерийский корпус генерала Крымова. По расчетам кураторов Корнилова, этих сил должно было вполне хватить для того, чтобы нейтрализовать войска Петроградского гарнизона, разогнать Советы и установить военную диктатуру.

Гладко было на бумаге.

Но Корнилов своей прямолинейностью напугал Керенского, заявив, что в будущей военной хунте Александру Федоровичу светит максимум портфель министра юстиции. Естественно, что на такое Керенский не мог согласиться. И он объявил, что смещает Корнилова с поста главкома. Заодно он объявил Петроград на военном положении и призвал Советы дать отпор мятежному генералу.

Советы, в которых большевики сохранили свое влияние, естественно, с радостью ухватились за возможность вооружиться (из арсеналов и военных складов для вооружения отрядов Красной гвардии было выдано несколько десятков тысяч винтовок и револьверов, большое количество боеприпасов) и сорганизоваться, создав боевые отряды.

А продвижение верных Корнилову частей шло из рук вон плохо. Во-первых, генерал сумел настроить против себя руководство профсоюза железнодорожников («Вик-жель»), которому пригрозил суровыми карами в случае неисполнения его требований. И железнодорожники саботировали продвижение эшелонов с кавалерийскими частями.

А потом на растянувшиеся вдоль железной дороги поезда началось нашествие агитаторов. Причем для работы с джигитами из Дикой дивизии приехали с Северного Кавказа их земляки - так называемая мусульманская делегация от Центрального комитета горских народов. После одного дня беседы боеспособность Дикой дивизии стала равна нулю. Джигиты выгрузились из эшелонов на станции Вырица и отказались идти на Петроград.

Примерно так же обстояло дело с корпусом Крымова. В общем, вся затея с диктатурой генерала Корнилова завершилась полным фиаско. Генерал Крымов после разговора с Керенским застрелился, а Корнилов был арестован и отправлен в тюрьму города Быхова.

А кто победил?

Генерал-лейтенант Николай Михайлович Потапов в то время занимал в Российской армии должность начальника разведки. Сейчас уже известно, что еще начиная с июня 1917 года он сотрудничал с большевиками. Не он ли вывел из-под удара в июле того же года Сталина и Дзержинского и предупредил Ленина о скором появлении юнкеров в редакции газеты «Правда»? Он же мог сообщить Сталину, который тогда поддерживал контакты с военными, сочувствовавшими большевикам, о планах генерала Корнилова.

Впрочем, не только генерал Потапов помогал большевикам. Наступление Корнилова на Петроград сорвали два других генерала. Это главнокомандующий Северным фронтом генерал от инфантерии Владислав Клембовский и начальник штаба Северного фронта и комендант Псковского гарнизона генерал-майор Михаил Бонч-Бруевич (родной брат его, Владимир, был старым большевиком и до 1920 года - управляющим делами Совнаркома).

Они сумели растащить десятки эшелонов корпуса генерала Крымова и Дикой дивизии от Пскова по восьми железным дорогам и бросили эти эшелоны без паровозов в глухих лесах, без продовольствия и фуража. Голодных и озлобленных солдат потом легко было разагитировать.

Все перечисленные генералы позднее перешли на службу в Красную армию. Правительство же Керенского, лишенное поддержки армии и флота (Центробалт еще 19 сентября 1917 года отказался выполнять распоряжения Временного правительства), большевикам было легко свергнуть. Керенский бежал за границу, а генерал Корнилов, выпущенный из Быховской тюрьмы новым главкомом генералом Духониным, отправился на Дон, чтобы оттуда начать вооруженную борьбу с ненавистными ему большевиками.